естественно знало полгорода.
Отправились на квартиру. Посланная делегация долго стучалась в запертую дверь, но никто не отпер им и не отозвался изнутри. По всему выходило, что и в квартире Лауры нет.
Все эти таинственные исчезновения и загадочные заболевания первых лиц города лишь усилили панические настроения толпы. Открыто стали звучать пророчества о том, что гибель не за горами. Потом какой-то перебравший браги дурак выбежал из подворотни, и стал кричать, что в пяти милях от Форинга видели черных рыцарей. Какой-то грязный оборванец с огромной вшивой бородой залез на пустую винную бочку и стал мрачно пророчествовать о скором приходе темных времен, о хладе великом, об ужасе немыслимом, и о монстрах, что призваны были в этот мир черным властелином Свиностасом. У пророка был шанс - он сумел собрать вокруг себя немалую толпу, которая внимала ему в благоговейном молчании, ловя каждое слово полоумного оратора. Но в самый кульминационный момент кто-то случайно толкнул бочку, та зашаталась, и бородатый горлопан, упав с нее на брусчатку, лишился половины гнилых зубов и откусил себе треть болтливого языка.
В городе назревали волнения, звучали призывы грабить награбленное, да и вообще, раз грядут последние времена, и светопредставление не за горами, стоит ли оглядываться на такую мелочь, как положения закона? Все это безобразие следовало пресечь быстро и решительно. Но отдать подобный приказ было некому. Лауру никто не мог найти - со вчерашнего дня ее не видели и не знали, куда пропала верховная волшебница. Ильнур был у себя, в своих покоях, но наружу из них не выходил, и к себе никого не пускал. Он позволил войти к себе только целителю. Тот пробыл внутри полчаса, а когда вышел наружу, скорбным было лицо его. На все вопросы паладинов о самочувствии Ильнура, целитель лишь безрадостно качал головой. Рыцарей объял ужас. Они поняли - надежды нет. Их отважный командир, величайший из воинов Форинга, обречен.
Тут они, конечно, поспешили с выводами. Ильнур не был при смерти, даже близко не подошел к этому печальному состоянию. Физически он был полностью здоров. Но вот психика его, перенесшая минувшей ночью страшный удар, заметно пошатнулась.
Ильнуром овладел панический страх. Запершись в своей комнате, сидел он в самом дальнем и темном от двери углу, и никак не мог возвратить себе привычное самообладание. Ему все чудилось, что вот сейчас в его покои вновь ворвется чудовищная баба и начнет домогаться его. Стоило закрыть глаза, как он видел перед собой этого жуткого монстра – жир и ужас, складки, пот блестит на толстых ляжках. Все такое дряблое, обвисшее, колыхающееся при ходьбе, как студень.
И тут же, едва это видение посещало его, Ильнура начинало трясти с новой силой.
Этой ночью он лицом к лицу столкнулся с настоящим ужасом. Никогда доселе Ильнуру не доводилось переживать такой страх. И страх этот не желал выпускать его из своих ледяных когтей. Ильнур чувствовал, что не забудет жуткой бабы до самой своей смерти. Это невыносимое видение отныне станет преследовать его повсюду, являться ему в кошмарных снах, мерещиться наяву. Он обречен на вечные страдания.
Но его не так сильно волновали видения, как само существо, породившее их. Страшная толстуха все еще была в Форинге. Пусть она и сидела под замком в темнице, но у Ильнура не было железной уверенности в том, что каменные стены и прочные засовы сумет удержать в неволе этот девятипудовый ужас. Следовало как можно скорее отправить страшную бабу обратно, в ее мир. До тех пор Ильнур не мог чувствовать себя в безопасности. Потому что в любой момент могла распахнуться входная дверь, и в его покои ввалилась бы эта кошмарная женщина. Голая. Мерзкая. И опять начала бы домогаться его, неся весь этот непостижимый бред про эльфийского принца, вампира и оборотня. Ильнур прекрасно отдавал себе отчет в том, что не переживет повторного столкновения со страхолюдиной. Если оно придет за ним снова, участь его будет предрешена.
Лауре тоже не было дела до городских волнений. Она прекрасно слышала, как кто-то долго и настойчиво стучался в дверь квартиры, слышала доносящиеся снаружи голоса. Но она и не подумала открыть или отозваться. Все это было ей глубоко безразлично. И даже если бы в этот миг на Форинг напала злодейская сборная в составе императора Дакроса и властелина Свиностаса, она и тогда не пошевелила бы пальцем, чтобы что-нибудь предпринять.
Вновь и вновь Лаура пыталась переварить случившееся. Но оно никак не желало укладываться в ее голове. Главный вопрос, который терзал ее, это - почему? Почему это произошло? Почему ее Коленька, который казался ей настоящим ангелом, идеальным мужчиной из сказки, вдруг превратился в конченого мерзавца? Как он мог так поступить с ней? И почему?
До этого дня, ослепленная своими чувствами, Лаура была уверена во взаимном характере их с Коленькой любви. Ей и в голову бы не пришло, что заносчивый сопляк просто пользуется ею, одновременно присматривая себе вариант получше. Она и сейчас не могла поверить в это. Такого просто не могло быть.
Но это было так. Коленьку никто не околдовывал и не опаивал зельем - Лаура прекрасно это знала. Просто до сего дня она видела в нем только то, что хотела видеть. Он представлялся ей идеалом, мужчиной ее мечты, с которым она планировала провести всю оставшуюся жизнь. На том самом острове, вдали от всех опасностей этого мира.
Слез уже не осталось, поэтому Лаура просто сидела на полу, в полумраке квартиры, и не знала, что ей делать дальше. Медленно, неохотно и со скрипом до нее начала доходить суть всего произошедшего. А было вот как: она, как дура, влюбилась в какого-то подонка, который вдоволь наигрался с нею, а теперь подыскал себе новую куклу для сексуальных утех. А ее выбросил как мусор.
В какой-то момент невыносимая горечь начала сменяться холодной злой ненавистью. Лаура вдруг осознала, что она сидит в полумраке и с безумной улыбкой маньяка планирует жестокую месть Коленьке и его новой пассии. Еще недавно это ужаснуло бы ее. Но не теперь. Отныне все потеряло смысл. Лаура больше не хотела ни защищать Форинг, ни служить королевству добра. Ее больше не заботила собственная карьера. Через пару лет талантливую чародейку ждал перевод в столицу, к большим деньгам и царской роскоши, но плевать теперь хотела Лаура на это все. Она пережила самое прекрасное и счастливое время в своей жизни, когда встретила и полюбила Коленьку, и знала наперед, что ничего лучшего будущее уже
