Аарона, а Зиз Аарона без Предсказания. Так передайте оба сразу. И дело с концом!
– Это исключено.
– Почему!!!? – дико завопил царь. – Зачем вам вносить разлад в Храм. А!? Почему не даете мне спокойно заниматься Храмом!?
– Никто тебе не мешает его строить! – ответил рабби Иссаххар.
Это стало последней каплей в чаше терпения царя.
– Как никто не мешает!? Вы мешаете! Как понять тогда, что Мешиах идет! Царь иудеев идет! Как понять тогда все эти шушуканья. Все эти новые заговоры? Как мне все это объяснить римлянам? А!? Они не понимают, что такое Мешиах! Зачем и почему он идет!? Но они прекрасно понимают, что означает «Царь иудеев идет»! Они понимают это как «дела у Ирода в Иерусалиме хреновы, жди его в Риме с золотом!». Вот как они это понимают! А откуда мне взять золото, как не оторвать его от строительства Храма!? А!? Ответьте!!!
– Нет никаких заговоров, – сказал спокойно рабби Иссаххар.
Царь вновь взорвался.
– А где тогда, черт побери, Элохим!!!?
Неожиданно для всех он вдруг издал какой-то звериный рев и, выхватив копье у своего телохранителя, метнул его со всей силой. Копье со свистом пролетело через весь зал и вонзилось в дубовую дверь. Как охотник, Ирод был весьма меток. За исключением Г.П. и Йешуа бен Сия все, над чьими головами пролетело копье, в страхе пригнулись к столу. Царь вздохнул облегченно. Словно вся его злость и сила улетели вслед за копьем. Обессиленный, он рухнул на свое место. За столом многие со страхом в глазах смотрели на него. Крупные капли пота катились у него со лба. Он достал платок. Рабби Иссаххар и Первосвященник почувствовали, как запахло псиной.
– Разгорячился, – сказал спокойно царь примирительным тоном. – Я же, рабби, много раз вас спрашивал, куда исчез Элохим?
– Не знаю. В самом деле. Но уверен, что Элохим не замышляет никакого заговора против тебя.
– Хорошо, хорошо! Это мы еще увидим.
Ферорас, заметив, что гнев царя прошел, подал знак музыкантам. Заиграла музыка. Царь одобрительно кивнул головой своему брату. Ферорас в свою очередь подал другой знак. На этот раз Черному Евнуху. Тот моментально встал и вышел за двери.
Через несколько минут двери открылись и, покачивая бедрами, в зал вошла красивая идумейка-танцовщица. Шелковая повязка на широких бедрах подчеркивала тонкую талию. На животике вокруг пупка блюдцем выступала маленькая выпуклость. Под ритмы музыки ее походка незаметно перешла в обворожительный танец. Вошли еще двенадцать танцовщиц. Той же качающейся походкой от бедра. Также танцуя.
Царь ожил. Заблестели глаза. Музыка и танец живота явно его развеселили. Уперся взглядом в пупок красотки-идумейки. Почти все присутствующие, и молодые, и пожилые, не могли оторвать глаз от чарующих движений танцовщиц.
Царь Ирод держал постоянно тринадцать танцовщиц во Дворце, производя ежемесячно по одной замене после игры в «идумейские лепестки». Танцовщицы были для него чем-то между наложницами и любовницами. Им был отведен отдельный дом в дальнем углу Женского двора.
Танец кончился. Танцовщицы грациозно поклонились и друг за другом, подобно лебедям, уплыли из зала. Едва они исчезли, в дверях появился сначала Черный Евнух, а следом девочка лет тринадцати, одетая как танцовщица. Она тут же пугливо спряталась за спиной Черного Евнуха. Но тот встал боком и вывел ее вперед к гостям.
29
Мгновенно в зале воцарилась тишина. Красота девочки моментально приковала к себе все взоры.
– Какая прелесть! – воскликнул Ферорас и чуть не упал со стула.
А царь невольно встал со своего места. Никто из присутствующих в жизни не видел более красивого создания.
У нее были большие голубые глаза, маленький курносый носик, алые щеки и волосы пшеничного цвета. А кожа была невероятной белизны.
– Кто это!? – в изумлении спросил царь.
– Это мой подарок Вам, Ваше Величество! – сказал Сарамалла.
– Ее похитили мои фракийцы, – похвастался Ахиабус, – далеко на Севере, за Араратом.
– А теперь понятно! А то сразу не понял, почему она напомнила мне Дура-Деллу, – попытался сострить принц Антипатр. Он относился к тем типам, которым при виде чего-то недосягаемого, непременно хочется отпустить какую-нибудь гадость.
– Ваше Величество, – объяснил Сарамалла, – у меня был разговор с Лисимахом. Он много ездил по северным странам. Хвалил мне необычную красоту тамошних девиц. Вот решил преподнести Вам новенькую для игры в «идумейские лепестки». Обеспечил Ахиабуса всем нужным, чтобы он мог послать туда фракийцев. И вот вернулись не с пустыми руками.
– А-а-а, новенькая! – растянул сладострастно царь. – А умеет танцевать?
– Нет еще, Ваше Величество, – ответил Черный Евнух. – Пока не успела научиться. Всего лишь третий день, как ее привезли.
– Кроме девчонки, – добавил Сарамалла, – фракийцы оттуда привезли еще чудный напиток.
– Молодцы! А что за напиток? – спросил царь, усаживаясь на свое место.
– Волшебный какой-то, – ответил Сарамалла, – прозрачный и без запаха, как вода. Но действует огненно. Жжет приятно все нутро. Хмель разливается по всему телу. Несколько глотков, и ты пьян, словно выпил целый кувшин красного вина.
– Интересно. Надо попробовать.
– Я уже передал напиток виночерпию.
Принц Антипатр кивнул головой виночерпию. Тот взял с маленького столика у стены пузатый черный кувшин и подошел к царю. Раб Симон принес серебряный поднос с тремя новыми золотыми чашами на нем. На одной из них была едва заметная красная точечка. Виночерпий наполнил чаши. Принц Антипатр вскочил с места.
– Я помогу, абба.
– Ваше Величество, – сказал Сарамалла, – только нельзя смаковать по глоточкам, как вино. Надо опрокинуть всю чашу залпом, одним глотком. Иначе можно задохнуться.
– Хорошо. Буду знать. Подай, Пато, чаши!
Принц Антипатр первую чашу подал царю, вторую Первосвященнику, а третью, помеченную, рабби Иссаххару. При этом он подмигнул и с улыбкой на лице сказал:
– На здоровье, рабби!
Рабби Иссаххар взял чашу и поставил ее перед собой на стол.
– А почему поставили на стол, рабби? – удивился царь.
– Премного благодарен. Но воздержусь.
– Ну что Вы, рабби? Всего один раз живем на свете. Надо попробовать все новое. Поднимите чашу! Выпьем вместе втроем.
Все взоры устремились на рабби Иссаххара. Он неуверенно взял чашу.
– Вот и хорошо! Выпьем на счет «три». Готовы?
Первосвященник кивнул головой. Царь чокнулся с рабби Иссаххаром и Симоном бен Боэтием.
– За непьющих! – провозгласил царь. – Раз, два, три!
Все трое залпом опрокинули свои чаши. Присутствующие зааплодировали. Недовольно зажмурив глаза, царь сначала скорчил кислую мину, а затем, чмокнув губами, расплылся в широкой улыбке и сказал:
– Черт! Пошло хорошо! Прямо льется в душу. А, Симон!?
– Хорошо, – согласился Первосвященник. – Но непривычно.
Рабби Иссаххар ничего не ответил.
Царь Ирод довольно погладил свое огромное пузо, посмотрел на новенькую и встал с места. Подошел к Черному Евнуху
