– Как прикажете, ваше величество.
– Кроме того, я хочу расследовать эту историю, хочу дознаться, как посмели с такою неслыханной дерзостью обойти меня, как посмели проникнуть в святилище моей любви. И не тебе, де Сент-Эньян, наказывать тех, кто решился на это, ибо не на твою честь они покусились; моя честь – вот что задето!
– Умоляю ваше величество не обрушивать вашего гнева на виконта де Бражелона; в этом деле он, быть может, погрешил против благоразумия, но в остальном его поведение честно и благородно.
– Довольно! Я сумею отличить правого от виноватого! Мне не помешает в этом даже самый безудержный гнев. Но ни слова принцессе!
– Что же мне делать с виконтом де Бражелоном? Он будет искать меня и…
– Я поговорю с ним сегодня же или сам, или через третье лицо.
– Еще раз умоляю ваше величество о снисходительности к нему.
– Я был снисходительным достаточно долго, граф, – нахмурился Людовик XIV. – Пришло время, однако, показать некоторым лицам, что у себя в доме хозяин все-таки я!
Едва король произнес эти слова, из которых с очевидностью вытекало, что к новой обиде присоединились воспоминания и о былых, как на пороге его кабинета появился слуга.
– Что случилось? – спросил король. – И почему входят, хотя я не звал?
– Ваше величество, – сказал слуга, – приказали мне раз навсегда впускать к вам графа де Ла Фер, когда у него будет надобность переговорить с вами.
– Дальше?
– Граф де Ла Фер просит принять его.
Король и де Сент-Эньян обменялись взглядами, в которых было больше беспокойства, чем удивления. Людовик на мгновение заколебался, но, почти сразу приняв решение, обратился к де Сент-Эньяну:
– Пойди к Луизе и сообщи ей обо всем, что затевается против нас; не скрывай от нее, что принцесса возобновляет свои преследования и что она объединилась с людьми, которым лучше было бы оставаться нейтральными.
– Ваше величество…
– Если эти вести испугают Луизу, постарайся успокоить ее. Скажи, что любовь короля – непробиваемый панцирь. Если она знает уже обо всем (а я предпочел бы, чтобы это было не так) или уже подверглась с какой-нибудь стороны нападению, скажи ей, де Сент-Эньян, – добавил король, содрогаясь от гнева и возбуждения, – скажи ей, что на этот раз я не ограничусь тем, что буду защищать ее от нападок, я отомщу, и отомщу так сурово, что отныне никто не посмеет даже взглянуть на нее!
– Это все, ваше величество?
– Все. Иди к ней сейчас же и сохраняй верность – ты, живущий в этом аду и не имеющий, как я, надежды на рай.
Де Сент-Эньян рассыпался в изъявлениях преданности. Он приложился к руке короля и, сияя, вышел из королевского кабинета.
XVIII. Король и дворянство
Людовик тотчас же взял себя в руки, чтобы приветливо встретить графа де Ла Фер. Он догадывался, что граф прибыл сюда не случайно, и смутно предчувствовал значительность этого посещения. Ему не хотелось, однако, чтобы человек таких безупречных манер, такого тонкого и изысканного ума, как Атос, при первом же взгляде заметил в нем нечто, способное произвести неприятное впечатление или выдать, что король расстроен.
И только убедившись в том, что внешне он совершенно спокоен, молодой король велел ввести графа. Спустя несколько минут явился Атос, облаченный в придворное платье и надевший все ордена, которые он один имел право носить при французском дворе. Он вошел с таким торжественным, таким величавым видом, что король, взглянув на него, сразу же получил возможность судить, был ли он прав или ошибся в своих предчувствиях.
Людовик сделал шаг навстречу Атосу и, с улыбкой протянув ему руку, над которою тот склонился в позе полной почтительности, торопливо сказал:
– Граф де Ла Фер, вы такой редкий гость у меня, что видеть вас – большая удача.
Атос поклонился еще раз:
– Я желал бы иметь счастье всегда находиться при вашем величестве.
Этот ответ и особенно тон, которым он был произнесен, означали с полною очевидностью: «Я хотел бы находиться среди советников короля, чтобы оберегать его от ошибок».
Король это почувствовал и, решив обеспечить себе вместе с преимуществом своего положения также и то преимущество, которое порождается спокойствием духа, произнес бесстрастным и ровным голосом:
– Я вижу, что вам нужно поговорить со мной.
– Не будь этого, я не решился бы предстать перед вашим величеством.
– Начинайте же, сударь, мне не терпится удовлетворить вас возможно скорее.
Король сел.
– Я уверен, – слегка волнуясь, ответил Атос, – что ваше величество удовлетворит все мои притязания.
– А, – произнес с некоторым высокомерием в голосе король, – вы пришли ко мне с жалобой?
– Это было бы жалобой, если бы ваше величество… – молвил Атос. – Но разрешите по порядку.
– Я жду.
– Ваше величество помните, что я имел честь беседовать с вами перед отъездом герцога Бекингэма?
– Да, приблизительно в это время… Я помню это… но тему нашей беседы, признаться, я успел позабыть.
Атос вздрогнул.
– Я буду иметь честь напомнить в таком случае королю, что речь шла о разрешении, которое я испрашивал у вас, ваше величество, на брак между виконтом де Бражелоном и мадемуазель де Лавальер.
«Дошли до сути», – подумал король и сказал:
– Да, я помню.
– Тогда, – продолжал Атос, – король был до того милостив и великодушен ко мне и к виконту де Бражелону, что ни одно из слов вашего величества не улетучилось из моей памяти. Я просил у короля разрешения на брак мадемуазель де Лавальер с виконтом де Бражелоном, но король ответил на мою просьбу отказом.
– Это верно, – сухо заметил Людовик.
– Ссылаясь на то, – поспешно добавил Атос, – что невеста не имеет достаточно высокого положения в обществе.
Людовик заставил себя терпеливо слушать.
– Что… у нее нет состояния.
Король глубже уселся в кресле.
– Что она недостаточно знатного происхождения.
Новый нетерпеливый жест короля.
– И не очень красива… – безжалостно закончил Атос.
Последний укол в сердце влюбленного заставил его выйти из должных границ.
– Сударь, – перебил он графа, – у вас прекрасная память!
– У меня всегда хорошая память, когда я имею высокую честь разговаривать с королем, – ответил нисколько не смутившийся граф.
– Итак, я все это сказал! Что же дальше?
– И я благодарил ваше величество за эти слова, так как они доказывали ваше очень лестное для господина де Бра-желона внимание.
