Мне тоже стало любопытно, насколько продвинуты в своих магических познаниях будущие коллеги. Большинство сидели, опустив глаза. Но несколько пытливых взглядов я заметила. И, что отрадно, среди них была Диана.
— Позвольте мне? — поднялся юноша. Вихрастый, нескладный, с веснушками на носу и очень располагающей улыбкой.
— Прошу вас, целитель Норил, — док сделал приглашающий жест. — Что вы нам поведаете?
Адепт подошел к арсу. Несмотря на то, что юноша был высоким, рядом с мощным Иркофом он выглядел совсем маленьким.
— Простите, магистр, насколько откровенного ответа от меня ждут? — уточнил он.
— Мы, Микаэль, ждем от вас правды и только правды, какой бы беспощадной она ни была, — ответил Арбери. — Тем более, что больной уже все знает о своем состоянии.
Мне уже нравился метод его преподавания.
— Очевидно, что тут мы имеем дело с паразитом, — сообщил адепт, и арс напрягся. — Ну, что вы, уважаемый Иркоф, я вовсе не вас имел в виду. Я говорю о том паразите, который успел в вас отложить свои яйца. И теперь они, греясь горячей кровью арсов, благополучно развиваются. Речь идет о сербсе. Это, скорее, паук, чем насекомое. Обитает в земле. Наш больной должен был долгое время летом, а именно в теплые месяца размножаются серсбы, лежать в траве. Что касается состояния кокона, то он плотный, набухший. Тут, пожалуй, я соглашусь, срок прорыва — неделя. Может, немногим больше. Исходя из того, что магией уважаемый Иркоф не наделен, способов лечения я не вижу. Обречен.
И Микаэль посмотрел на магистра. Что меня поразило, так это отсутствие сочувствия к безнадежному, по его мнению, больному. А где забота о ближнем? Где сострадание? Хотя, возможно, юноша питает неприязнь не к несчастному Иркофу, а к арсам вообще. В конце концов, герцог говорил, что и его соплеменники недолюбливают людей. А у каждой медали есть оборотная сторона.
— Значит, помру? — пробасил арс, посмотрев на Арбери.
— Погодите вы, дорогой, не все мнения заслушаны, — отмахнулся док. — Итак, адепты, кто-нибудь хочет возразить Норилу? Или, может быть, кто-то хочет дополнить его ответ?
— Можно? — с места поднялась Диана.
— О, адепт Герт? Хотите возразить? — оживился док.
— Скорее, я хотела бы дополнить ответ Микаэля. Он все довольно подробно и внятно объяснил, но…
— Так-так, продолжайте, дорогая Диана, — благодушно улыбался старичок, подбадривая девушку.
— Если обратиться к истории, а, как мы с вами знаем, в прошлом часто можно найти ответы на вопросы настоящего, то еще пятьсот лет назад абсолютно все арсы рождались одаренными. Среди них, как сейчас среди магов у людей, были целители. Когда стали рождаться «пустые» арсы, этой проблемой озаботился последний из целителей арсов Вигмарий Фрей. Его трудов практически не осталось, но в летописях он упоминается, как большой просветитель, решавший проблему лечения неодаренных арсов. Как мы знаем, к неодаренным людям магия вполне применима. И никто не может дать вразумительного ответа, почему чары и заклинания не работают с низшими арсами. Прошу меня простить, уважаемый Иркоф, но таково уж определение из учебника, обозначающее арсов без магии. Так вот, у Фрея был последователь — Тануш Толди, наш с вами современник. Он утверждал, что в подобном случае можно помочь, если вмешаться хре… хрии… хринулгически. Кажется, так магистр называл слово. Даже подробно описывал пару таких вмешательств.
— Хирургически, — на автомате поправила я.
На меня посмотрели… Удивленно, пристально, с недоверием и… даже с тайной надеждой.
— Благодарю вас, адепт Герт за исчерпывающее дополнение! — похвалил ее док. — Браво!
— Тэс права, слово звучало так — хирургически, — вновь заговорила Диана. — Но объяснения термину нигде не приводилось. Лично я поняла, что это механическое вмешательство, с нанесением увечий. То есть, может идти речь о темной магии и использовании темной материи. Не даром перед смертью Тануша Толди даже исключили из совета Академии королевств людей.
Бред какой-то! Вы еще магию «вуду» сюда приплетите! Тоже мне, чародеи!
— Все так думают? — спросил магистр у адептов, но смотрел исключительно на меня.
Я прикрыла глаза и как мантру твердила про себя слова: «Не лезть. Не вмешиваться. Не высовываться».
— Стало быть, помочь уважаемому Иркофу мы не можем? Что скажете, Тэс? — пел этот махинатор.
Он просто провоцировал меня, хотел, чтобы я вмешалась. Когда мы обсуждали ситуацию арса у окна, я под впечатлением от магии и проснувшегося дара наболтала лишнего. Даже рассказала последовательность действий по извлечении инородного предмета из мягких тканей.
И тут кое что случилось. Здоровяк Иркоф, до этого понуро сидевший на стуле, вдруг вскочил, бросился ко мне, упал на колени и обнял мои ноги.
— Госпожа Тэс, смилуйтесь! Моя жизнь в ваших руках! Помогите! Трое детей, супруга на сносях, не погубите!
Да, такого я не ожидала. Ни в сказке сказать, ни в эротическом триллере снять! И что мне с ним делать? Честно признаться, жаль его было до слез, но…
— Встаньте! — произнесла я обычным, будничным, земным рабочим тоном.
Обычно все проникались и начинали слушаться.
Глава 13-2
И здесь сработало. Иркоф пошатываясь поднялся, пронзительно на меня взглянул и протянул:
— Госпожа-а-а-а-а…
— Сядьте. Вам вредно делать резкие движения, — приказала я, и арс покорно плюхнулся опять на стул. Чуть не сказала, что в нем мина замедленного действия. Откуда им знать, что такое мина? А вот на магистра посмотрела с укором: — И как это называется?
Арбери даже не собирался скрывать тот факт, что он махинатор и хитрец.
— А иначе вы бы согласились, Тэс? — лукаво поинтересовался он.
Я задумалась. Вопрос сложный, однозначного ответа нет.
— Скорее всего, нет.
— Так я и думал! — просиял док. — Значит, мой расчет верен!
— Поймите, я лишь вчера обрела дар. О магии имею смутное представление, с работами Тануша Толди знакома условно, а хирургия — это не магия! Там точность нужна, стратегия и ловкость рук. Для этого тренировки нужны, опыт под присмотром наставника, а вы мне предлагаете вот так сразу и…
— Да, — улыбнулся старичок. — Я сразу в вас рассмотрел главное качество настоящего целителя — вы любым посильным способом станете спасать жизнь. Поэтому, да, я вот так сразу говорю — идите, Тэс, и спасите арса!
— Но я даже анатомию арсов не знаю! — возмущению не было предела. — А если я ему что-нибудь поврежу? Если он потом летать не сможет? Ведь кокон, простите, на спине, а там крылья!
— А даже если и повредишь? Зато он будет жить! — возразил магистр.
— Вы не правы, — ответила я.
Птице нельзя без неба. Что-то мне подсказывало, что и арсам без неба край. Нет полетов, нет жизни, остается лишь серое унылое существование. Говорить этого, разумеется, не стала.
