— Будем ждать?
— Да, хотелось бы взглянуть поближе.
— Думаешь, там что-нибудь осталось?
— Какие-нибудь следы должны были остаться.
— Как думаешь, кто стрелял?
— Ну, из автомата, я полагаю, те же, там же, — он усмехнулся. — И судя по тому, что ни их, ни машины тут нет, хотя бы один из этих идиотов жив.
— Почему идиотов?
— Потому что они ведут себя по-идиотски, и их скоро поймают.
— Откуда знаешь?
— Потому что они косячат по-страшному: меня оставили в живых, деньги свои не забрали, тебя не заметили и даже не стали искать, хотя я по дурости назвал тебя по имени! И позволили тебе спереть часть добычи. Ездят, похоже, все на том же автомобиле, вместо того чтобы избавиться от него по-тихому. И сейчас вот умудрились напороться на засаду, и вот что вышло! — он красноречиво указал рукой на догорающую деревню.
— А что это была за засада, как думаешь?
Он задумчиво потер щеку.
— А вот это правильный вопрос. И сдается мне, что вот эти-то парни были по нашу душу.
— Почему по нашу? Может, это за ними?
— Если бы за ними, то вряд ли они ушли бы отсюда живыми. Скорее всего, они тут столкнулись случайно, как и мы. Я думаю, они узнали про эту деревню и ждали тут меня, — он жестко взглянул мне в глаза, но мне возразить было нечего.
— И где они теперь?
— Вот это я и хотел бы узнать. Слишком мало следов, чтобы понять, что тут случилось. Подождем до вечера.
И он лег на спину и преспокойно закрыл глаза. Я осталась сидеть и сторожить. На всякий случай.
Мы решили сходить до темноты. Я думала, Костя снова оставит меня наблюдать с пригорка, но он позвал меня с собой.
Мы осторожно шли по пепелищу, вдыхая горький запах гари, стараясь не вступать в пепел, чтобы не оставлять следов. Горячий воздух вокруг нас дрожал, глаза щипало от дыма. Сначала мы заглянули в дом, где должны были находиться оставшиеся баулы инкассаторов. Фундамент и обгорелые торчащие обломки. Я рассудила, что без специальной экспертизы вряд ли возможно определить, оставались тут деньги во время пожара или их уже не было.
— Скорее всего, их забрали перед тем, как поджечь, — высказался Костя, глядя издалека на дымящиеся обломки того, что когда-то было домом, пусть и полуразрушенным.
Мы осторожно зашагали вглубь деревни, стараясь ступать по местами сохранившейся траве, чтобы оставить на песке и пепле как можно меньше отпечатков ног.
Мы приблизились к дому, где на Костю было совершено нападение.
От дома мало что осталось. Пол и стены практически полностью выгорели, крыша — старый шифер — валялась мелкими осколками вокруг дома.
Костя в задумчивости смотрел на пепелище, нахмурившись и теребя подбородок.
Я тихонько подошла и встала рядом с ним, пытаясь найти что-нибудь в груде углей, из которых все еще местами вился дымок. Мой нос уловил какие-то посторонние запахи помимо горькой вони горелого дерева. Я тронула Костю за локоть.
Он глянул на меня, на то, как я вожу носом, тоже принюхался, кивнул:
— Какое-то горючее. Может быть, солярка, мазут…
Он поднял с земли обломок шифера, показал мне.
— Шифер не горит. Он сильно трескается, разлетается в стороны, как будто выстреливает обломками. Ты уверена, что слышала выстрелы, а не шифер?
Я пожала плечами:
— Я не слышала, как трескается шифер. Может, и он… Но автоматные очереди я спутать ни с чем не могла.
Он размахнулся и с силой зашвырнул кусок шифера так, что он врезался в другой такой же обломок, и с резким пронзительным звуком разлетелся на более мелкие куски. Я вздрогнула и вжала голову в плечи, а потом начала озираться, слушая слабое эхо и представляя себе, чье внимание мы могли привлечь этим звуком.
— Похоже на выстрелы? На те, что ты слышала, когда была возле озера?
Я уверенно покачала головой:
— Нет, точно не те. Эти звуки выше, резче и намного слабее. Скорее всего, я и не могла услышать их с озера. Точно тебе говорю, это были выстрелы.
Он кивнул, подошел ближе к дому.
Я обошла дом с другой стороны, увидела остов железной кровати, совсем покореженный.
— Костя, глянь! — негромко позвала я.
Он подошел ко мне, хрустя обломками шиферной крошки и угля, заглянул в указанном мной направлении.
На сгоревшем полу, рядом с провалом, ведущим в подпол, крышка которого сгорела вместе с остальным полом, валялись два совершенно обугленных человеческих скелета. От их одежды и обуви ничего не осталось.
Мы переглянулись. Костя взял меня за руку, может быть, опасаясь, что я упаду в обморок или начну биться в истерике. Я молчала и почти позволила себя увести, но в последний момент заметила рядом с одним из тел что-то странное, за что взгляд зацепился по чистой случайности.
В разнообразных вариациях теней и обломков, в однообразии всех оттенков пепельно-серого и угольно-черного вдруг взгляд выхватил прямые и четкие линии, очертания чего-то знакомого. Я остановилась и пригляделась. Из-под обломков стропил крыши, нависших над обугленным трупом, мягко отсвечивал вороненой сталью пистолет.
Глава 14
тут скачет конь искрятся избы
а ты зовёшь на сеновал
тебя я видно слишком изба
ловал
© ab & clone В первое мгновение мы оба замерли, потом Костя развернулся и, больше нигде не задерживаясь, повел меня прочь от этого места. Я было заартачилась:
— Костя! Подпол не выгорел, там остались наши следы! Твоя кровь!
Он скользнул по мне мимолетным взглядом, но движения не замедлил и руки моей не выпустил.
— Мы с этим уже ничего не поделаем, — проговорил он сквозь зубы, — надо убираться отсюда.
Однако бдительности он не терял. Повел меня вдоль дороги, по которой уехал микроавтобус. В пыли четко пропечатались следы шин, и мы шагали по густой траве вдоль обочины под сенью деревьев.
— Почему пожар не заметили с воздуха? — спросила я его, припомнив, как над нами то и дело кружил вертолет, пока мы топали до землянки.
Он сощурил глаз и взглянул на небо.
— Дожди прошли, вылетов стало поменьше. Но они еще прилетят…
— А если бы пожар пошел дальше?
— Тогда нам пришлось бы жарко, и мы бы отсиживались в озере по самые ноздри, — усмехнулся мужчина, снова уверенно вышагивая передо мной. Он нес свой рюкзак на здоровом правом плече. Левую руку по-прежнему берег и размахивал ею поменьше. Со стороны этого почти не было заметно, просто я успела изучить его походку.
