условий, существующих в Греции».
Большинство из них выступили с заявлениями, резко осуждающими проведение выборов 31 марта 1946 г. В этом отношении особенно примечательно пространное выступление Г. Кафандариса на страницах газеты «Вима». Поскольку оно представляет собой свидетельство хорошо осведомленного деятеля, целесообразно привести его здесь.
Г. Кафандарис писал: «Назначение выборов на 31 марта 1946 г. было сделано при условии соблюдения двух существенных предпосылок. Во-первых, оставшееся время считалось достаточным для чистки государственного аппарата… Во-вторых, было обусловлено, что выборы не должны принять характера плебисцита, определяющего будущий политический режим. Поэтому в соответствии с желанием союзников (имеется в виду Англия. — Г. К.) плебисцит был отложен на два года. Ни одна из этих двух предпосылок до сих пор не выполнена. Наоборот, вместо обеспечения равенства еще больше усилилось одностороннее влияние государства (т. е. политика в пользу крайне правых. — Г. К.), и жизнь демократически настроенных граждан страны стала невыносимой. Это произошло потому, что к моменту образования демократического Правительства власть в государство была сконцентрирована исключительно в руках монархистов, под абсолютным контролем которых оказались… все государственные органы и в особенности органы безопасности, полиция и армия…»
Далее Кафандарис назвал «наивными» обвинения в адрес правительства в связи с тем, что оно не смогло установить демократический порядок в стране. «Ответственность, — пояснил он, — безусловно, несет английское правительство… Прикрываясь ширмой невмешательства, оно оставляет поле свободным для правых». Вследствие этого последние «смогли посредством так называемых деловых кабинетов сделать государство своим подручным и осуществить с помощью банд и органов порядка, навербованных исключительно из роялистских элементов, безнаказанное насилие над населением..»
Продолжая объяснение причин бессилия правительства Софулиса, он подчеркнул, что оно «должно было бы принять драконовские меры против государственных органов, нарушающих законы, но это не было ему разрешено. Иностранные (разумеется, английские и отчасти американские. — Г. К.) инструкторские миссии, не понимающие внутренней трагедии Греции и причин, породивших нынешнее положение, сочли это положение в общем нормальным и с подозрением относились ко всяким переменам. В каждом случае они требовали исчерпывающей предварительной проверки и доказательств, которые нельзя было представить из-за пристрастного отношения всей служебной иерархии. Таким образом, укрепилось господство варварства и насилия, существующее ныне на всей территории страны».
Относительно избирательной кампании Кафандарис с горечью говорил: «Подлинные… выборы, которые должны были раз и навсегда избавить страну от ужасной тридцатилетней гражданской войны (имеется в виду вспыхнувшая в 1916 г. и в дальнейшем не прекращавшаяся борьба между либералами и монархистами. — Г. К.), стали химерой…» Не оправдалась надежда и на то, что «соответствующие инстанции», как назвал он английское правительство, признают невозможность проведения выборов 31 марта и «дадут свое согласие на отсрочку, одновременно предоставив греческому правительству большую свободу действий…»
А накануне, 9 марта, Нафандарис в интервью афинскому корреспонденту газеты «Ньюс-кроникл» Хорсу Сказал еще яснее: «Для того чтобы отсрочить выборы, нужно, чтобы регент подписал указ. Регент не сделает этого, так как он не будет противоречить английскому правительству».
В заключение своего заявления в газете «Вима» бывший заместитель премьер-министра подчеркнул: «Мы приближаемся к комедии выборов, чреватой величайшими опасностями, и перед нами стоит жестокий вопрос, примем ли мы участие в этой пародии, придав ей тем самым видимость законности, или останемся в стороне от насилия над народной волей. Признаться, я не могу прикрывать своим авторитетом подобный заговор против греческого народа и, следовательно, вместе со своей партией не приму участия в выборах».
Заявления Кафандариса пролили яркий свет на происходившие в стране события. Они показали, что основным виновником трагедии Греции являлся британский империализм. К этому следует добавить, однако, что и либералы своей враждебной политикой в отношении левых сил основательно приложили руку к созданию той обстановки в стране, которая и для них оказалась катастрофической. На словах выступая за «демократию», правительство Софулиса всей своей деятельностью способствовало крайне правым. Так, стоило последним заявить, что они недовольны министром безопасности Меркурисом, предпринявшим попытку как-то ограничить произвол монархических банд, как Софулис еще в феврале вынудил его уйти в отставку и сам занял этот пост.
Итак, правительство разваливалось, Лондон же пустил в ход различного рода «подпорки», которые должны были спасти кабинет Софулиса от окончательного краха. Это и являлось заключительной частью английского плана проведения выборов в Греции. Ибо пока существовало правительство либерала Софулиса, британская дипломатия имела возможность ссылаться на «демократический» характер греческих властей. И поскольку для этой роли никак не подходили покровительствуемые Лондоном монархисты, то британское правительство предпочитало, чтобы выборы провел именно кабинет Софулиса, даже в том случае, если из его состава уйдет большинство министров.
Посредством такого маневра Бевин и получил возможность заявить в Совете Безопасности в ответ на все обвинения по адресу политики Лондона в греческом вопросе: «Не мы посадили правительство господина Софулиса. Они (т. е. греческие политические партии. — Г. К.) сами его посадили».
Так английская дипломатия вновь использовала опрометчивый шаг руководства ЭАМ, согласившегося в октябре 1945 г. на создание правительства Софулиса без участия в нем представителей левого блока.
Лицемерно открещиваясь от правительства Софулиса с трибуны ООН, Лондон в то же время крепко держал вожжи, с помощью которых он продолжал направлять ход событий в Греции к желаемому для Англии финалу. Об этом ясно свидетельствует, например, содержание ствета Бевина на телеграмму Софулиса от 2 марта 1946 г. по поводу отсрочки выборов.
Британский министр иностранных дел писал, что он «с сожалением принял к сведению нежелание греческих партий (левых и центристских. — Г. К.) участвовать в выборах». Далее он издевательски заявлял, что «остается предположить, что эти партии не хотят участвовать в выборах только потому, что они не могут рассчитывать на поддержку народа». И в заключение: «Я не думаю, чтобы такая политика могла послужить основанием для лишения греческого народа возможности путем свободных выборов определить свою форму правления».
И это в то время, когда Бевину, лучше чем кому-либо, было известно, что ни о каких свободных выборах в Греции тогда не могло быть и речи и что такое положение было создано именно британской политикой в этой стране. Более того; английский министр с беспримерным лицемерием писал: «К моему великому удивлению, я узнал из ваших заявлений, что вооруженные организации «X» будут (во время выборов. — Г. К.) поддержаны целиком силами полиции и жандармерии. Такая ситуация не вытекает из имеющейся у меня информации, и я уверен, что вы, ваше превосходительство, как министр государственной безопасности, можете при поддержке сэра Чарльза Уикхэма[23] предотвратить подобное сотрудничество между находящимися под вашим контролем органами и незаконными вооруженными организациями».
Как видим, это послание было сплошным блефом, отличавшим, впрочем, всю британскую политику в Греции. В то
