Первый случай, о котором нам стало известно, произошел в Орихоне, крупнейшем после Орана и Руада города империи. Именно в нем стали селиться элины, после того, как им стал открыт вход в империю. Первое время Оран для них был закрыт, потому что правитель империи не хотел видеть их в непосредственной близости от стен своего дворца, считая слишком опасным. Да и кто бы пустил потенциального врага в самое сердце страны. Но и просто запереть элинов в границах Руада было невозможно. Это стало понятно достаточно скоро после вхождения государства элинов в состав империи. А потому было принято решение разрешить им селиться в Орихоне, который в то время был провинциальным городом на берегу реки. Близость воды привлекла элинов, привыкших жить у моря. И вскоре Орихон превратился в крупный город, в котором андры и элины жили наравне друг с другом. Случалось даже, что представители этих разных народов создавали семьи. Это не было запрещено, но и не слишком поощрялось.
Несколько лет назад из Орихона пришло известие о странной болезни, поражающей только элинов. Собственно говоря, ее даже нельзя было назвать болезнью в полной мере. Элины впадали в глубокий сон, при этом родные не могли их добудиться, как будто те находились в глубокой коме. Это могло продолжаться всего несколько часов, а затем спящие просыпались, как ни в чем не бывало. О своем состоянии они ничего рассказать не могли, сны, даже если им таковые и снились, они не помнили. В течение дня эти элины сонливостью не страдали, и такой необычный сон редко у кого повторялся более двух раз. Важным было и то, что этот сон являлся продолжением сна обычного, и именно из-за этого о случаях странной болезни стало известно не сразу.
Болезнь волной прокатилась по Орихону, закончившись также неожиданно, как и началась. Явных последствий она не дала, поэтому жители города о ней вскоре забыли. Но не те, кто стоял во главе империи. Брат, великий правитель Оранской империи, отправил меня в Орихон, чтобы я нашел причину произошедших событий. Предполагалось, что расследование займет не более нескольких недель, но все оказалось не так просто. Казалось бы, что может быть сложного, ведь наиболее вероятной, да что говорить, единственной причиной могли быть зараженная пища или вода. Оставалось только найти источник заражения. Но, тщательно проверив все варианты, стало понятно, что пища и вода здесь ни при чем. Все пострадавшие ели разную еду, часть из них питались только домашней едой, и это исключало возможность заражения из-за употребления пищи в общественном месте. Нам пришлось пойти дальше и внимательно изучить рацион заболевших. Но и здесь не было хотя бы одного объединяющего элемента. Единственным общим была вода, но ее источником для всех была река. И если бы дело было в ней, то заснули бы все жители города, а не только некоторые элины, и это произошло бы одновременно, а не растянулось бы во времени.
К моему стыду, загадку решить не удалось, и мне пришлось бы возвратиться в Оран ни с чем, если бы не одна случайная встреча. Я шел по городу, когда внезапно начался ливень. В Орихоне такое нередко случается, когда ветер приносит из степи грозовые тучи, которые темным покрывалом за несколько минут затягивают прежде безоблачное небо. Потоки воды, льющиеся с неба, стали весомым аргументом для того, чтобы найти укрытие в ближайшем доме. Им оказалась ювелирная лавка. Ее владелец, элин, узнал меня, и любезно пригласил составить ему компанию за чашкой ароматного сутэ, а после показал свою коллекцию украшений, среди которых было много изделий с изумрудами и торинами. Правда, ювелир не выделял торины как отдельные камни, принимая их просто за очень темные изумруды. А потом произошло то, что изменило для меня весь дальнейший ход событий. Прямо посреди разговора, элин вдруг застыл на несколько мгновений, будто впав в оцепенение. А затем отмер, продолжив говорить с того места, на котором остановился. Было понятно, что для него этот странный эпизод прошел незамеченным. Но не для меня. И я отлично видел, что в тот момент, когда элин застыл недвижимым изваянием, в его руках находился браслет, почти полностью состоявший из торинов. Тогда-то мне впервые и пришла мысль о том, что виной всему могут быть не пища или еда, а торины, столь похожие на изумруды.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как, восхитившись красотой браслета, выразить желание приобрести его для императорской коллекции. Разумеется, элин не посмел отказать мне и даже порывался преподнести его в дар императору, но я заплатил положенную цену, заверив, что упомяну имя мастера, которым был сам элин, когда передам браслет брату.
Разумеется, вернувшись в столицу, я поручил подвергнуть браслет тщательной проверке. Но она показала, что это были обычные торины. Такие же, как и те, что мы добывали в шахтах Орана. И это означало, что дело могло быть в них. В камнях, которые разлетелись по всей империи, и было невозможно вернуть их назад и собрать воедино. Конечно, то, что причиной странной болезни элинов стали торины, было не окончательной версией. Но зато самой правдоподобной. Потому что случаи такого «замирания» элинов стали происходить все чаще. Больше всего их было в Орихоне, но случались они и в других городах империи, постепенно дойдя и до Орана. Видимой связи между ними не было, а отследить, владели ли пострадавшие украшениями из торинов или хотя бы просто соприкасались с ними когда-то, не представлялось возможным. Единственным общим было то, что неведомый недуг поражал только элинов и никогда андров. Но и здесь все было не так просто. Потому что смешанные браки между андрами и элинами, хоть и не были слишком распространены, все же случались. Но дети, рожденные в таких союзах, наследовали облик либо отца, либо матери, внешне выглядя либо как андр, либо как элин. А потому нельзя было с высокой степенью достоверности утверждать, что болезнь поражает только чистокровный элинов, либо, наоборот, только тех, среди предков которых были андры. А если так, то где гарантия того, что недуг это однажды не поразит и андров, и что для них он не принесет больше бед, чем просто недолгое «выключение» из жизни.
Необычным было и то, что в Руаде, на родине элинов, подобных случаев замечено не было. Или же их тщательно скрывали, благо, у рода Руаделлин было много возможностей для этого. Поэтому было решено, что я сам отправлюсь туда в качестве регента. Но регент, просто сидящий в стенах своего дворца, мало что может узнать о жизни элинов. Поэтому, помимо регентства, мне пришлось отвечать еще за один фронт работы, не менее ответственный. Так я стал ректором магистериума Руада. Благо, образование и опыт мне это позволяли. Это может показаться удивительным, но я был самым младшим из детей прежнего императора, а потому мое воспитание и моя жизнь сильно отличалось от тех, которые были у моего старшего брата.
За тот год, что я провел в Руаде, несколько случаев такого же «замирания» элинов было выявлено и здесь. Стало понятно, что жители и этого города, как и остальных городов империи, подвержены действию этой заразы. И для предотвращения возможных инцидентов, в случае возникновения таковых, мне бы требовалась поддержка военных. Но стягивать войска в Руад означало бы нарушить соглашение, по которому владения элинов добровольно вошли в состав Оранской империи. А потому мне пришлось поступить иначе. Так ряды первокурсников магистериума пополнились курсантами военно-технической академии Орана, переведенными по программе обмена и зачисленными на первый курс технического факультета.
