Скорее, кто-то в чинах за них попросил, пусть, мол, ребята увидят мир, и отметка в личном деле не помешает.
Товарищ Миколчук вошёл, уселся в кресло и спросил:
— Что же нам теперь делать, Михаил Владленович?
Тон у него был решительный, как у командира, посылающего в атаку последнего бойца.
— Известно что, Адольф Андреевич. Своими делами заниматься. Чтобы вырвать победу, придется потрудиться. Победа, она сама не прибежит, на шею не кинется. За неё сражаться нужно. Каждому на своем участке, да.
— Как-то плохо у вас получается.
— Вы полагаете, я себе враг? — окрысился я. — В случае проигрыша я теряю минимум три миллиона долларов. Это вам не именные часы и грамоту в рамочку на стенку!
— Какие три миллиона?
— Такие, — подбавил надрыва я. — Победитель получает три миллиона, проигравший — два. Вот уже миллион. И, если я проиграю, то и матча-реванша не будет, а это ещё два миллиона. Понятно?
Зазвонил телефон. Трубку сняла Лиса, послушала, перекинулась десятком фраз на арабском, и передала её мне.
— Тебя, Чижик. Полковник.
Я встал — со старшими нужно говорить стоя даже по телефону, они это чувствуют и ценят, — и мы поговорили несколько минут. Потом аккуратно положил трубку на место.
— Это какой полковник? — спросил товарищ Миколчук.
— Ну, какой полковник может позвонить мне сюда? Муаммар Каддафи, естественно.
— И о чем вы говорили?
Разговор шел на арабском, и даже обладай Адольф Андреевич тонким слухом, вряд ли он понял бы наш разговор.
Наверняка не понял.
Я с сомнением посмотрел на Миколчука, мол, не ваш уровень, Адольф Андреевич, совсем не ваш. Потом всё-таки сказал:
— Зовет отдохнуть после матча. Сентябрь, октябрь на побережье чудесны. Всем пойдёт на пользу. Мне, девочкам… Хочет прислать самолёт, — приврал я. А может и не приврал. С Муаммара станется.
— А… А насчёт матча он что говорит?
— Ничего не говорит.
— А вдруг вы проиграете?
— С чего бы это вдруг? — удивился я по возможности искренне.
— Счёт один — четыре…
— Для Муаммара это ничего не значит. Он уверен: если Аллаху будет угодно, я выиграю.
— А если не будет угодно?
— Кто мы такие, люди, чтобы судить о намерениях Аллаха? — и я взялся за телефон.
Заказал разговор через коммутатор.
— Вы кому звоните?
— Вы сегодня на удивление любопытны, Адольф Андреевич. Лучше скажите, как там насчет Якова Владимировича?
— Возможно, завтра или послезавтра удастся дозвониться…
Меня соединили.
Бориса Васильевича не было дома, и я поговорил с Мариной Юрьевной. По-французски, для практики, мой французский всё ещё слабоват.
— Это…
— Это не д’Эстен, нет. Это жена Спасского. Борис Васильевич сейчас на прогулке.
— И о чем вы с ней говорили?
— О чем я говорил с женщиной? Товарищ Миколчук, вы шутить шутите, но меру-то знайте.
Тут за телефон взялась Пантера. Она заказала Москву. Самый обычный номер.
И тут соединили быстро — из президентского номера заказы приоритетны.
— Тётя? Да, это я. У нас все хорошо. Даже слишком хорошо. Но нужно решить маленький вопросик. Малюююсенький. Но срочно.
Прошло ещё пара минут.
— Нет, папа, все нормально. Не смотри телевизор, что они там понимают. Да, уверена. Но нужно, чтобы к нам срочно приехал Яков Дамский. Да-да, тот самый комментатор. Зачем, не знаю, Чижику виднее. Ну, хорошо, хорошо, не буду задерживать. Привет, и поцелуй от нас Ми и Фа, — и она повесила трубку.
— Дамский вылетит ближайшим рейсом, — сказала она. — Послезавтра он будет здесь. А пока не сходить ли нам на бал?
— На бал? — совсем уже потерянно спросил Миколчук.
— В «Террейс Плазе» — шахматный бал. По случаю очередной победы Карпова, и вообще.
— И вы хотите туда отправиться?
— Не только хотим, но и отправимся немедленно. Мы приглашены. Для остальных — вход тысяча песо. Выручка пойдёт пострадавшим от тайфуна. Будут корреспонденты ведущих газет, телевидения, все ждут встречи Чижика и Карпова в неформальной обстановке. Так что если хотите — присоединяйтесь.
— У меня нет лишней тысячи песо, — буркнул Миколчук, и повернулся к выходу.
— И ещё, Адольф Андреевич, — сказала ему в спину Ольга.
— Что?
— Впредь без приглашения прошу нас не беспокоить. Вы мешаете восстановлению Чижика, не говоря уже о том, что это неприемлемо — вторгаться в наше личное пространство.
Посрамленный, Адольф Андреевич ушел, но дверью не хлопнул. Прикрыл осторожно. Терпение, невозмутимость — этих качеств у него не отнять. При случае он, конечно, попомнит — но только если это будет не во вред карьеры.
А оно будет?
Через сорок минут, освеженные, в вечерних туалетах, мы поднялись по ступеням «Террейс Плазы», отеля, в котором жил Карпов.
Он и встретил нас у входа.
Собрался высший свет: тысяча песо — цена немаленькая, но и совсем небольшая для того, кто хочет прослыть человеком, чутким к несчастьям других. Политики всех мастей, банкиры, издатели, владельцы отелей, крупные торговцы — много, много людей пришли посмотреть на нас с Карповым.
Может, думали, мы сойдемся в рукопашной?
Нет. Мы мило беседовали. Отчего бы и не побеседовать? Карпов уверенно лидировал, настроение у него было хорошее. Я совсем не лидировал, но и у меня было хорошее настроение: впереди неделя отдыха!
Мы поговорили о погоде, Карпов поближе познакомил нас со своей командой — гроссмейстерами Кином, Пахманом, Гортом и Шамковичем. С Властимилом Гортом я, впрочем, был знаком, и хорошо знаком, но прежде считал неудобным общаться во время матча. Во избежание.
— Тебе в Чехословакии не всыпят? — спросил я его. Властимил хорошо знал русский язык, со всеми тонкостями.
— Вряд ли. Я перебираюсь в Германию. В Западную.
— И давно пора, — подхватил Пахман.
— У нас интересная команда получилась, — подхватил Шамкович. — Отщепенцы-невозвращенцы, — и рассмеялся.
Один Кин был холоден и сдержан, всем видом показывая, что русские и чехи для него компания случайная. Только бизнес.
Или мне так показалось.
Потом были коротенькие речи, были танцы (Карпов танцевал и с Лисой и с Пантерой), было вино, от которого я отказывался, показывая, что нельзя мне, нельзя, а — хочу от отчаяния напиться, в общем много было интересного. Некоторые, помимо билета, жертвовали особо.
Мне предложили спеть что-нибудь. Устроили аукцион. Победительница, местная предпринимательница с длинной испанской фамилией, заплатив сто тысяч песо (знай наших!), попросила спеть что-нибудь исконно русское.
Ну, спел. «Не одна во поле дороженька». А капелла. За сто тысяч песо отчего же не спеть?
В конце бала огласили собранную сумму — свыше миллиона песо.
В общем, отдохнули не без пользы.
Вот.
Авторское отступление
Как это работало
(основано на реальных событиях)
Семидесятые годы. В райцентре, в «Культтоварах» продаётся импортная магнитола за полторы тысячи (пакистанский ковёр, немецкий сервиз и т. п). У человека есть деньги, но купить запросто нельзя. Сначала нужно сдать в потребкооперацию двести килограммов сливочного масла, и только тогда дадут ордер на покупку заветной вещи: у крутого пацана должны быть джинсы, мотоцикл и магнитола!
Человек идёт в магазин и покупает двести килограммов сливочного масла. Нет, он не просит взвесить-завернуть, он получает товарный чек. А потом тут же, не сходя с места, сдает это купленное масло обратно магазин по твердой цене, теряя на этом рублей двести. Или четыреста, уж не помню. Не для нищих, да. И, с документом о том, что масло сдано в закрома, он идет в магазин и покупает заветную вещь.
Все довольны.
Магазин выполнил план.
Потребкооперация отрапортовала о том, что у населения скуплено два центнера масла.
Человек приобрёл заветную магнитолу, поставил её на видное место и иногда включал, слушая «Полевую почту», «Би-Би-Си» или «Веселых ребят» на кассетах МК-60.
Интермедия
8 августа 1978 года, вторник
Визит радиомастера
Девочки решили пройтись по магазинам. Почему бы нет? Далеко ходить не нужно, даже из здания выходить не нужно. Магазинов здесь, в Сосновом отеле, предостаточно. И ассортимент — куда там особой секции ГУМа! Народу, правда, немного: когда товаров в избытке, ажиотажа никакого, даже скучно. Это Лиса сказала после вчерашнего похода. Но сегодня опять подхватились — и пошли. Всегда что-то нужно купить по дамской части. И подарки присмотреть для домашних. Цены здесь, в отеле, правда, конские, но товар высшего качества, без обмана: народ останавливается серьёзный, такого не проведёшь. А проведёшь — то и пропадёшь.
Три года назад одному бизнесмену подсунули в магазине при отеле под видом фирменных часов подделку. С виду и не различишь. Но бизнесмен не дурак, зашел к часовщику, и тот рассеял иллюзии. И что бизнесмен, обратился в полицию? Обратился, но не в полицию. И больше того торговца часами никто
