при каких условиях у некоторых людей с уже имеющимися «дремлющими» очагами это перерастает в онкологию? На опухоль в состоянии покоя влияет множество гормональных и иммунологических факторов, каждый из которых является частью PNI-системы и очень восприимчив к стрессу.
Значительные колебания в скорости роста опухоли варьируются от одного пациента к другому. Также очевидна высокая степень различий в появлении метастатического заболевания и продолжительности жизни среди пациентов, которым диагностировали один и тот же тип рака с одинаковой степенью тяжести. Например, известно «много случаев, когда грудь была удалена не полностью и рецидива рака молочной железы не произошло или когда на протяжении 30 лет вторичные очаги рака находятся в состоянии покоя в организме хозяина, а затем проявляются»22. По всей видимости, такие индивидуальные различия обусловлены не автономным поведением злокачественной опухоли, а факторами внутренней среды организма, которые сдерживают развитие рака или, наоборот, способствуют его росту. Сильное влияние на внутреннюю среду организма оказывают стрессоры, которым люди подвержены в повседневной жизни, а также совершенно разные способы, при помощи которых люди справляются со стрессом.
В многочисленных исследованиях онкологических заболеваний среди факторов риска постоянно упоминается неумение выражать свои чувства, особенно эмоции, связанные с гневом. Подавление гнева — это не какое-то абстрактное свойство психики, которое таинственным образом приводит к болезни. Оно увеличивает физиологический стресс и поэтому является главным фактором риска. Подавление гнева оказывает воздействие в сочетании с другими факторами риска, которые могут его сопровождать, такими как ощущение безысходности и отсутствие поддержки окружающих. Человек, который не чувствует негативных эмоций или не проявлет их, окажется изолированным даже в окружении друзей, потому что его истинная сущность скрыта. Ощущение безысходности появляется в результате хронической неспособности сохранять верность себе на самом глубинном уровне. Безысходность, в свою очередь, ведет к беспомощности, поскольку человек воспринимает любое свое действие как бесполезное.
В одном исследовании принимали участие здоровые женщины без каких-либо симптомов заболевания, кроме аномальных результатов теста Папаниколау (Пап-теста), который проводился во время обычного медицинского осмотра. Не зная о результатах Пап-теста, исследователям «удалось почти с 75-процентной точностью предсказать, у каких людей была ранняя стадия рака, просто используя данные опросника, в котором дифференцировались различные эмоциональные состояния. Они обнаружили, что рак с большей вероятностью появлялся у женщин, „склонных испытывать беспомощность“ или чувство бессильного отчаяния, которое им не удалось преодолеть за последние полгода»23.
Взяв за основу психологические характеристики рациональности/безэмоциональности (подавления гнева) и данные о продолжительном ощущении безысходности, исследователи из Црвенки также смогли определить, кто из почти 14 000 субъектов с большей вероятностью заболеет раком и умрет от онкологии. Спустя десять лет они проверили данные о смертности и обнаружили, что оказались правы в 78 процентах случаев. «Нам кажется, — сообщают они, — во многих исследованиях сильно недооценивается важность психосоматических факторов риска».
Особенно ярко влияние психологических факторов риска просматривается в истории Гилды Раднер. Тетя Раднер по материнской линии и две ее двоюродные сестры умерли от рака яичников, а мать успешно излечилась от рака молочной железы. Гилда столкнулась с генетическим фактором риска онкологии, но обречена ли она была умереть от рака яичников? Нет никаких оснований так считать.
Для большинства женщин с раком яичников наследственность не входит в число значительных факторов риска. Лишь в некоторых случаях она играет важную роль. Около 8 процентов женщин с раком яичников имеют одну из генетических мутаций, которые, как известно, увеличивают риск развития рака. Фактически это те же самые гены BRCA, которые связаны с раком молочной железы. В зависимости от того, какая нить ДНК задействуется, риск развития онкологии у людей с такой мутацией в одном гене к 70 годам может составить 63 процента. Если мутация находится в другом гене, риск развития рака яичников к 75 годам составляет 27 процентов24. Для женщин без мутации, у которых есть близкий родственник — мать, сестра или дочь — с раком яичников, риск составляет около 5 процентов. Мы снова видим, что сами по себе гены не отражают картину целиком. Даже в группе людей с высоким риском развития онкологических заболеваний не у каждого есть предрасположенность к образованию рака.
Гилда Раднер искрилась безумной энергией и жизнелюбием, но из-за жизни, наполненной стрессом и самоотрицанием, она испытывала психологическое давление. Пищевое расстройство, от которого она страдала, скорее всего, повлияло на ее гормональный фон. Она также не могла иметь детей — вероятно, в результате гипоталамо-гипофизарной дисфункции, которую мы ранее обсуждали в этой главе.
Стройная звезда вечерней передачи «Субботняя ночная жизнь» страдала булимией. По ее собственным словам, она была «несчастным, толстым и посредственным» ребенком. Она описывает свое детство как «кошмарный сон». «Мы с братом запихивали в себя столько еды, что выглядели как маленькие воздушные шарики. Мы были похожи на чудищ, лишенных шеи, — писала она в своих воспоминаниях. — Каждый год родители отправляли меня в летний лагерь, и каждый год я была девочкой для битья… В „игре в принцессы“ были девочки, которые стояли во главе, и симпатичные девочки. Главные девочки назначали красивую девочку принцессой и становились ее советниками. Толстушке отводилась роль кого-то вроде слуги, и это всегда была я»25.
У Гилды, видимо, были крайне негативные взаимоотношения с матерью, усугубленные конкуренцией за внимание отца. Гилда утверждала, что папа был для нее «любовью всей жизни». Он умер от рака мозга, когда ей было двенадцать лет. Это была невосполнимая утрата.
Всю свою взрослую жизнь Гилда, от полного отчаяния, слепо искала мужскую любовь и одобрение: «Мою жизнь в значительной степени контролировали мужчины, которых я любила», — писала она. Она пыталась стать той женщиной, которую, как она считала, хотел в ней видеть ее мужчина.
Гилда оказалась не в состоянии рассказать своей матери, Генриетте, о том, что она чувствует на самом деле. Уже будучи звездой и скрывая булимию, она старалась развеять беспокойство матери по поводу своего питания, сочиняя продуманные до деталей истории о том, что она якобы ест. Генриетта узнала о булимии дочери только после ее смерти. При помощи юмора Гилда могла влиять на свое окружение. Юмор помогал реализовать жизненно важную детскую потребность. Это был способ привлечь внимание отца и единственная возможность связаться с матерью, «способ достучаться до нее, когда другие средства уже не помогали». Она стала «настоящей» юмористкой. Расплатой за это было подавление своих чувств.
По собственному признанию, Гилда была настоящим трудоголиком и говорила: «Пусть моей драгоценной жизнью правят стресс и напряжение». В юности во время поездки в Париж она устроила сцену самоубийства, бросившись на проезжую часть под колеса автомобилей, что
