не прошли должного обучения в академии, а таких, к сожалению, немного.
К счастью, моя любимая племянница Корал пошла по моим стопам и поступила в академию. Более того, Владыка выделяет ее успехи в освоении наук, как и ее друга Нургрима. Он хороший мальчик, но, по-моему, связался с плохой компанией. Из всех его друзей только Альмерин оказался в академии, да и то отказался учить достойные науки и увлекся философией и ораторским мастерством. Он умеет покорять людей, но мне кажется, он холоднее и расчетливее змеи. Он имеет слишком большое влияние на Корал и Нургрима.
К сожалению, мне не удалось скрыть от Корал несчастный случай с Актранусом, приведший к потере им всех способностей манипулировать Семенем Хаоса. Вибрации определенной частоты по крупице Семени вызывают синхронизацию у ближайших носителей Семени, что приводит к поглощению Семени у одного из носителей. Так как Семя обладает мнемоническими свойствами и крепко связано с носителем, через некоторый период способности манипулировать Семенем возвращаются, однако у сильных носителей Семени отсутствие привычного источника энергии вызывает шок, способный перейти в состояние глубокой летаргии, или, как в случае несчастного Актрануса, в обширный инфаркт.
Когда я поделился новостью о произошедшем с Корал, она долго выспрашивала подробности, а потом задала вопрос, который не дает мне покоя до сих пор. Что, если синхронизировать и поглотить схожим образом Семя у существа более сильного, чем самый сильный носитель Семени? Сначала я даже не понял, о ком речь, теперь же я переживаю за безопасность Владыки, ведь речь наверняка шла о нем. Завтра я обязательно поговорю с Корал и Нургримом. Они должны оставить свое недовольство. Если Владыка говорит, что они не готовы к некоторым знаниям, то лучше подождать его чудес, чем начать свои эксперименты и погибнуть, как Брониан, вблизи гор Ашрам, которые теперь зовутся горами Ужаса.
Но молодые ученые не слушают меня. А Владыка слишком занят своими проектами. Он все чаще отгораживается от всех, сидя часами в своем кабинете. Все реже он общается с избранными учениками в академии. Все реже открывает новые грани Семени Хаоса и правил мира. Я боюсь грядущего разговора. Боюсь, что предстоящие дни будут горькими для всех нас. Изрядно много вокруг стало тех, кто недоволен прогрессом, и излишне часто оказывается, что их недовольством пользуются те, кто считает, что прогресс слишком медленно распространяется по миру. Весьма часто говорят о том, чтобы захватить северные земли или Великую степь. Уж очень рьяно строятся все новые и новые плотины для молниевых станций. Для одних мир чрезвычайно быстро меняется, для других он меняется, наоборот, чересчур медленно. Но, боюсь, из этой смеси выйдет грандиозный взрыв, если ничего не предпринять. Надеюсь на мудрость моей племянницы и ее молодого друга. Ведь это от них будет зависеть течение нового времени.
Писано двадцатого июня трехсот второго года от явления Одина ученым Лингмаром, преданным адептом Владыки».
Асциена медленно выдохнула и снова начала читать. Она даже не заметила, как задержала дыхание, пока читала свиток. Перечитала еще два раза, подмечая подробности. Дочитала до даты. Ох, это же за день до убийства Одина. Похоже, разговор пошел совсем не так, как того хотел этот престарелый ученый. Корал и Нургрим присоединились к революции и стали Великими богами. И, похоже, тут описан даже способ, которым воспользовались боги, чтобы убить Одина. Асциена не совсем понимала смысл всего описанного, ведь она была историком, а не магом. Может быть, стоит позже спросить некоторые термины у магов. Главное, сделать это осторожно.
Блуждая по свитку, ее взгляд наткнулся на имя еще одного бога. На сей раз Младшего. Альмерин был ровесником Великих богов? По всем ее источникам, он стал богом на пятьдесят-семьдесят лет позднее. Но тут сказано – мало того, что он с ними учился и дружил, так еще и был в их компании лидером. Однако стал не Великим, а Младшим богом? Тут было какое-то непонятное ей пока несоответствие. С другой стороны, сам мятеж богов против Одина становился понятнее. Видимо, различные социальные напряжения стали слишком сильны в том обществе. Взгляд Асциены устремился в окно, обозревая бесконечность голубого полуденного неба. И Корал. Похоже, она ошиблась в ней. Асциена давно смирилась, что мятежные боги были неидеальны. Но Мать Милосердия считала особой, жемчужиной среди посредственностей. Однако, похоже, она была не менее других замешана в убийстве Одина.
Если у могущественных магов эта «синхронизация», как поняла Асциена, вызывала кому и проблемы с сердцем, то что же она должна была сделать с Несущим Свет, для которого Семя Хаоса естественная опора, дающая бессмертие? Возможно, Один умер в одночасье просто под тяжестью прожитых им лет? С одной стороны, свиток дал массу ответов и подсказок, с другой – поставил не меньше новых вопросов. Она было отложила свиток, думая позднее разбить его на цитаты для удобства использования, но увидела еще одну надпись в самом низу свитка: «Граф Амадеус де Фарнис, Голос Императора».
Теперь она знала, у кого хранится еще один свиток, подобный этому. И она во что бы то ни стало его достанет. Даже у второго человека в Империи. Пора вернуться обратно в Майн.
Глава 8
Силен. Железный волк в бумажном капкане
Силен бежал на пределе своих сил. Так глупо попасться! Бежать становилось все труднее. Он чувствовал, что погоня нагоняет его. Тело, взваленное на спину, становилось все тяжелее. Ветка хрустнула совсем рядом. «Остановись и сражайся! Их не больше пяти! А с этим трупом на руках ты от них далеко не уйдешь!» – ярился в его сознании Месть. Милосердие мягко ответил ему: «Нельзя просто бросить его тут…» Силен остановился. В чем-то Месть был прав. Если он побежит дальше, то устанет настолько, что не сможет сражаться. Положив тело на землю, он, как мог, быстро размял плечи и руки, потянул из ножен короткий меч разведчика.
Из леса выскочили сразу три преследователя. У двоих были мечи, у одного копье. Плохо. С гладиусом против копья много не навоюешь. «Ха, просто предоставь их мне и закрой на время глазки этому мягкотелому придурку!» Силен зарычал с интонацией Мести и ринулся вперед прямо на копейщика, пока мечники не догадались его прикрыть. Копейщик бил насмерть, в горло, поэтому Силен поймал древко у самого наконечника на предплечье левой руки и увел чуть в сторону. Сократил дистанцию и со всей силы ударил гладиусом в живот копейщику. Из-за встречного движения клинок легко прошил кольчугу, Силен повернул меч и вырвал из раны, продолжая толкать орущего северянина плечом.
В итоге они с копейщиком упали на землю и покатились мимо застывших мечников. Долго они так не простоят. Силен вскочил, и тут же пришлось крутиться на месте. Из кустов выскочил еще один преследователь. Здоровенный детина с боевым топором. Ростом он не уступал Силену и уже начал замах. Парировать глупо, гладиус просто сметет. Бросив бесполезное оружие, Силен вцепился в топор, не давая совершить удар. Как и надеялся разведчик, северянин попробовал ударить его лбом в нос. Силен заблаговременно опустил подбородок на грудь, и здоровяк сам сломал себе нос об лоб Силена.
В голове шумело так, что он не слышал подвываний Мести. Здоровенный детина уже без топора шагал назад, спиной в кусты, зажимая нос, из которого хлестала кровь. Топор остался в руках у Силена. Хм, он ведь был ему зачем-то нужен. Боевой крик за спиной прочистил голову бывшему крестьянину. Два мечника, точно. Начав разворот, Силен упал на колено и, не глядя, махнул топором. Судя по крику и бульканью, попал куда надо, пробив кольчугу на спине нападающего слева мечника. Вскочив на ноги, Силен отскочил, разрывая дистанцию. Мечник подступал к нему справа, здоровяк унял кровь из носа и заходил слева с кинжалом. Силен сделал широкий замах слева, отогнав здоровяка, провернул топор и крюком подсек колено мечника. Здоровяк, рискуя, попытался сократить дистанцию и получил все тем же крюком в шлем.
