не слушались.
— Давай я помогу, — бросилась на помощь Ника. Она шустро помогла мне стянуть платье. — Лифчик тоже снимай. Мокрый насквозь. Вот натягивай толстовку, огромная, конечно. Это Матвея, но тебе же главное — согреться и в сухом быть. Закатывай рукава. Ага. Натягивай штаны.
— Зачем штаны? Толстовка и так длинная.
— Натягивай давай. Задница вся ледяная.
Ника забрала штаны и уже начала их надевать на меня как на маленького ребенка.
— Я сама.
Когда я оделась, а моя мокрая одежда перекочевала в пакет, где только что лежал новенький костюм Матвея, Ника торжественно произнесла.
— Можешь поворачиваться.
Матвей повернулся, а я смущенная такой заботой сидела, поджав ноги поблагодарила.
— Спасибо огромное. Я уже почти согрелась. Можно выключать печку.
— Рассказывай, что случилось? — потребовала Ника. А у меня снова задрожали губы, а на глаза вернулись слезы.
— Эй, Леся. — она придвинулась ко мне и крепко обняла.
— Он назвал меня проституткой, Ник, — сквозь слезы все же выдавила я из себя.
Ника отстранилась и недоуменно посмотрела на меня.
— Кто?
— Паша. Сказал, что я выгляжу как проститутка в этом платье.
Ника достала из пакета скомканное мокрое платье, развернула его и осмотрела.
— Он же сам его тебе подарил.
— Угу. И сказал, что смотреть на меня противно. — я разревелась еще сильнее.
— Ох, женщины, — по-доброму усмехнулся Матвей.
— Подожди, Матвей. — остановила его Ника. — Тут все серьезно.
Ника вкратце описала ему Пашу, его запреты и честного говоря, я была удивлена резкими фразами Ники.
— Бросай ты этого своего жениха, — безапелляционно заявил Матвей. — Если он сейчас такое творит, то после свадьбы или дома запрет или руку начнет поднимать.
— Лесь, он ведь правду говорит. Ты вообще никакая в последнее время, заплаканная все время ходишь, общаться со мной перестала.
— Я по работе не успеваю. Нагрузка большая.
— Да не нагрузка у тебя, Лесь, — вспыхнула Ника. — А Машка офигела. Гони ее в шею уже.
— Гоню. Ты думаешь, не гоню? А она снова возвращается. И Димку притаскивает. И Пашке жалуется. А я все. Не могу уже больше.
— Ну и все. Зачем тебе себя мучить. Просто твердо скажи им обоим «нет» и Машке, и Пашке. Ты Пашу все равно не любишь и он тебя тоже.
Не люблю. С каждым днем осознаю это все острее. Но никак не наберусь смелости сказать ему об этом.
— И Егор тоже так говорит… — сказала я, глядя в одну точку.
— Кто такой Егор? — спросил Матвей.
— О, Егор, вообще красавчик, — всплеснула руками Ника. — Он по Леське сохнет. И она по нему, — добавила Ника громким шёпотом, прикрыв рот ладошкой. — И вообще, между ними искрит с первой встречи. А Леська уперлась, мол замуж на Пашку собираюсь и все тут.
— Тебе поговорить нужно с этим твоим женихом. Если чувств действительно нет, и он тебя мучает, то просто расстаться. Тем более тебе другой нравится.
Я сидела, слушала их двоих и понимала, что они оба правы. И Егор, и бабуля. Все правы. Одна я пытаюсь быть хорошей для всех, только лучше мне от этого не стало.
— Я боюсь.
— Чего? — встрепенулась Ника.
— Его реакции, когда я скажу.
— Почему боишься, — настороженно спросил Матвей. — Он что тебя обижает? Давай я поговорю с ним, или рядом буду.
— Точно, Лесь. Давай мы с Матвеем рядом будем.
— Нет, он не тронет меня, наверное, — тихо сказала я. — Но он какой-то агрессивный стал в последнее время. С ним и раньше было не просто о чем то личном поговорить, а когда я кастинг этот прошла, будь он неладен, так вообще, словно с катушек слетел.
— Этот кастинг, какое счастье, что он с тобой случился, — серьезным тоном произнесла Ника, — открыл тебе глаза на Пашу. И его реакция — лучшее подтверждение того, что он тебе не пара и бежать тебе от него нужно как можно скорее.
— Она права, — согласился Матвей, а Ника расплылась в улыбке и взяла его за руку. Сколько нежности и тепла было в его взгляде. Я столько от Паши никогда не видела.
Матвей отвез нас домой. Я занесла позже Нике одежду Матвея, но заходить к ним отказалась. Приняла горячую ванную и заварила себе зеленый чай.
Сажусь на низкий подоконник и делаю очередной глоток. Люблю вот так сидеть у окна и наблюдать за тем, что происходит там в другом мире, у других людей. Наверняка там все спокойно и даже радужно. Моя жизнь в последнее время покрылась плесенью и начинает разлагаться, а я все никак не могу взять себя в руки, чтобы навести в ней порядок.
Казалось, что у меня было все: замечательный жених, планировалась свадьба и жизнь, расписанная на годы вперед. Только вот почему-то мне душно от мысли об этом. Душно и плохо от всей этой замечательности...
Одно я сегодня поняла точно, что замуж за Пашу я не выйду. Не смогу. Не хочу. Не люблю его. Егор прав. Это бы стало самой большой моей ошибкой. С этими мыслями я сняла кольцо подаренное Пашей, и убрала его в шкатулку. Я его верну Паше и поговорю с ним, как только вернусь из поездки. Не хочу омрачать ее сложным разговором. Последний наш разговор с Пашей четко дал мне понять, что я буду всю нашу потенциальную семейную жизнь под тиранией Паши и его сестры. Бесконечным спихиванием на меня племянника. Я полностью потеряю собственную жизнь, которую очень хочу прожить так, как я хочу, а не под чужой указкой. Хватило мне детства и все запретов со стороны родителей. Сейчас я хочу жить только для себя.
Но были еще и мои чувства к Егору. Этого уже невозможно было отрицать, как бы я не пыталась. Нас тянет друг к другу. Меня к нему тянет. И эта страсть. С Пашей у меня такого никогда не было. Хочу быть с Егором и он меня терпеливо ждут. Ждет, когда я пойму, что свадьба с Пашей, ошибка. Дает мне время самой осознать и принять это. Ничего не навязывает, всегда поддерживать. И, главное, я чувствую, что это искренне. И от всей души. Он сразу понял и считал меня и знает меня лучше, чем Паша.
