Решившись на совместное будущее, она постаралась узнать больше о том, что имело для него значение. Она интересовалась его взглядами на отмену закона о гербовом сборе и испытала тайное облегчение, когда Маркус тут же поделился ими с ней. Довольный проявленным интересом, Маркус стал обсуждать со своей невестой самые разнообразные вопросы, и иногда Элизабет делала собственные выводы, прямо противоположные его взглядам, но это ничуть не мешало их общению.
Сейчас на Маркусе красовался белый парик; одетый в костюм цвета бледного золота, он затмевал всех присутствующих мужчин.
– Ты прекрасно выглядишь. – Элизабет от души улыбнулась ему.
Уголок его губ пополз вверх.
– То же могу сказать тебе я.
Уильям запретил дальнейшие встречи в домике для гостей, но Элизабет подозревала, что Маркус согласился на это требование вовсе не ради того, чтобы ее страсть остыла. Испытывая беспокойство и желание, ее тело жаждало его тела, так что постоянное напоминание об этом подвигло Элизабет на активные действия.
– Что-то ты раскраснелась, – озабоченно заметил Маркус.
– Я хочу пить.
– Тогда нужно найти тебе напиток.
Положив руку поверх ее руки, Маркус повернулся к дому, но Элизабет воспротивилась:
– Я предпочла бы подождать тебя здесь. – Мысль о том, что ей снова придется вернуться к гостям, совершенно не вдохновляла Элизабет.
Заметив, что к ним спускаются Уильям и Маргарет, Маркус кивнул.
– Оставляю тебя в надежных руках, – произнес он и, поцеловав ее ладонь, направился вверх по лестнице.
Подойдя к Элизабет, Маргарет довольно улыбнулась:
– Бал, безусловно, удался, как мы и ожидали.
Уильям кивнул и тут же взглянул поверх их голов.
– Куда это направился Уэстфилд?
– К столам с напитками, – небрежно ответила Элизабет.
Уильям нахмурился:
– Не мог предупредить: я бы и сам что-нибудь выпил! Прошу прощения, дамы, пожалуй, я присоединюсь к графу.
Когда Уильям ушел, Маргарет жестом предложила Элизабет прогуляться по саду.
– К сожалению, модистка больше не может скрывать подросший живот, так что это мой последний выход сезона, – пожаловалась она и тут же заговорила о другом: – Такое впечатление, что лорд Уэстфилд просто очарован тобой. Если повезет, скоро у тебя будут собственные дети. Скажи… – Она придвинулась поближе. – Маркус правда такой умелый любовник, как говорят?
Щеки Элизабет окрасил румянец.
– Возможно.
Маргарет внезапно поморщилась:
– Что-то у меня спина болит…
– Еще бы! Ты ведь была весь день на ногах, – забеспокоилась Элизабет. – Тебе пора немного отдохнуть.
Маргарет кивнула, и подруги поспешили к дому.
В это же время Маркус и Уильям спускались в сад с напитками в руках.
Заметив приближение Маргарет, Уильям заторопился к жене.
– У тебя что-то болит?
– Всего лишь спина и ноги, – успокоила его Маргарет.
– А где леди Хоторн? – поинтересовался Маркус, оглядывая тропинку.
– Леди Грейтон попросила ее помочь справиться с буйно разросшейся розой… – Маргарет указала куда-то в глубь сада. – А если честно, думаю, Элизабет просто не хочется возвращаться в дом.
Маркус посмотрел в указанном направлении, и вдруг оттуда до него донесся сдавленный женский крик.
Уильям тоже услышал этот крик и нахмурился.
– Элизабет, – испуганно прошептал Маркус.
Тренированный разум сразу подсказал ему, что опасность, с которой столкнулась его невеста, находится прямо здесь, в саду. Он даже не заметил, что выпустил из рук бокалы с напитками и они разбились о камни.
Преследуемый по пятам Уильямом, Маркус бросился на крик.
Он ничуть не сомневался, что после обыска в ее комнате Элизабет подвергается опасности всюду, где бы она ни находилась, и все же допустил оплошность, оставив ее в саду.
Правда, возможно, это кричала вовсе не Элизабет, возможно, речь шла всего лишь о том, что какую-нибудь эксцентричную даму украдкой поцеловали…
Как раз в тот момент, когда Маркуса начала охватывать паника, он увидел Элизабет впереди, на тропинке: она лежала рядом с деревом, увитым розами, в пене фижм и множества юбок.
Опустившись рядом с ней на колени и проклиная себя за то, что ослабил охрану, Маркус огляделся в поисках нападавшего, но в темноте ночи трудно было что-либо различить.
Уильям склонился к сестре с другой стороны.
– О Господи! – Он коснулся Элизабет дрожащими руками, и она застонала.
Осторожно отведя ее руку, Маркус увидел выглядывающую из складок платья рукоять кинжала.
– Нужно перенести ее в дом! – в отчаянии воскликнул Уильям, и Маркус, аккуратно подняв Элизабет, снова стал вглядываться в темноту.
– Куда мне идти? – спросил он громким шепотом, понимая, что появляться в бальном зале им явно не стоит.
– Следуй за мной, – приказал Уильям.
Передвигаясь по саду словно тени, они вошли в дом через кухню, поднялись по узкой лестнице и наконец добрались до комнаты Элизабет.
Скинув сюртук, Маркус поспешно достал из внутреннего кармана кинжал, схожий с тем, что торчал из бедра Элизабет, а затем обернулся к Уильяму:
– Пошли за доктором и прикажи принести полотенца и горячую воду!
– Нут уж, лучше я съезжу за врачом сам, это будет быстрее. – С отчаянием взглянув на сестру, Уильям торопливо ушел.
Маркус осторожно разрезал кинжалом ткань многочисленных юбок, уже изрядно пропитавшихся кровью. Сознание к Элизабет еще не вернулось, но Маркус все равно что-то шептал, успокаивая ее, а заодно и себя.
Внезапно дверь за его спиной распахнулась, и Маркус увидел на пороге лорда Лэнгстона и леди Баркли; следом вошла служанка с подносом, на котором лежали полотенца и стояла миска с горячей водой.
Граф молча взглянул на дочь, и его плечи затряслись.
– О Господи! – выдохнул он и покачнулся. – Я не смогу пережить этого еще раз…
– Милорд, позвольте я отведу вас в какое-нибудь тихое место, где вы подождете результатов осмотра, – мягко проговорила Маргарет.
Лэнгстон кивнул и быстро покинул комнату в сопровождении леди Баркли, которая вернулась лишь через несколько минут.
– Я должна извиниться за лорда Лэнгстона, – смущенно произнесла Маргарет, и Маркус, все это время пытавшийся хоть как-то облегчить положение Элизабет, поморщился:
