Вновь изрыгнул дракон огонь и дым,
Кровавая его бесила рана;
Был небосвод подернут огневым
Подобием сернистого тумана;
Казалось, извержение вулкана
Свирепствует в долинах и в горах,
Дыханьем раскаленным урагана
Утесы превращая в дробный прах,
Распространяя мрак и страх в иных мирах[124].
Рыцарь отступает перед огнем и падает. В этот раз он оказывается у подножия древа жизни. Бальзам, струящийся по древу, спасает Рыцаря.
Дракон не может приблизиться к дереву; наступает ночь. Уна непрестанно молится о выздоровлении Рыцаря.
Наступает рассвет третьего дня битвы. К ужасу дракона, Рыцарь встает, полностью исцелившись
Рыцарь Алого Креста вонзает свой меч в пасть дракона:
Так пал дракон, и дрогнула земная
Твердь, по которой кровь его текла;
Так пал дракон, и туша кровяная
Была земле и небу тяжела;
Так пал дракон, как рушится скала,
Которую подтачивал упорный
Безжалостный прибой, пока дотла
Не разорил скалы Нептун злотворный;
Так пал дракон, как будто кряж низвергся горный.
И содрогнулся победитель сам,
Увидев неподвижную громаду,
Еще не веря собственным глазам,
Приблизиться к поверженному гаду
Едва решилась дева, чтобы взгляду
Открылся весь чудовищный массив:
Зверь, павший вопреки огню и смраду;
Героя нежно поблагодарив,
Уверилась она: Всевышний справедлив.
Дракон, пускающий газы: бурлеск XVII в.
Популярность возвышенной христианской поэзии Спенсера обусловила появление забавных пародий вроде похабных стишков «Дракон из Вонтли»[125]. Этот бурлеск впервые был опубликован в 1685 г., на протяжении нескольких веков сохранял свою популярность и даже лег в основу известной оперы Генри Кэри (1737) и романа Оуэна Уистера (1892). Автор оригинала насмехался над традиционными схватками с драконом, искажая их религиозный символизм и повествуя об абсурдных героях вроде высокомерного рыцаря в латах с шипами, из-за которых он походил на дикобраза, или пукающего дракона размером с троянского коня. В то время как благородные герои старинных легенд приканчивали дракона ударами верного меча, в «Драконе из Вонтли» хулиганистый воин наносит смертельный пинок в задницу монстру. И в заключительной строфе поэмы выясняется, что анус и был ахиллесовой пятой этого дракона.
В старинных мифах Геркулес
Убил дракона в Лерне,
На семь голов по паре глаз —
Четырнадцать, наверно.
Геракл был вооружен —
Дубинкой, в битве нужной,
А рыцарь Мур из замка Мур
Дракона с Вонтли победил[126],
Сражаясь безоружным.
Есть у дракона пара крыл
И хвост, как цеп шипастый,
И пасть огромную раскрыл
Драконище зубастый.
Длинные когти, и острые локти,
И сорок четыре железных клыка,
И с толстою шкурой, и с круглой фактурой[127]
Легко отразит нападенье стрелка.
Слыхали? — Семьдесят мужчин
троянский конь вместил.
Дракон размером был с коня
И полон злобных сил.
В один присест съел трех невест —
Никто не заступился,
Дракон жесток — в один глоток,
Ну чтоб он подавился!
Любой домашний скот мог съесть,
И дерево сжевать,
И, говорят, мог целый лес
Переварить — и спать.
Гуси-индейки иль церкви-скамейки —
Всё без остатка глотал.
Только ни в жисть не мог он разгрызть
Обломки острых скал.
В Йоркшире близ Ротерхэма[128]
Знакомые мне места;
Милях в двух-трех оттуда
И дальше в шагах с полста;
На вершине холма, где ограда видна,
Жилище Мэтью стоит,
На этом-то склоне схрон был драконий,
Вделанный прямо в гранит.
Иной твердил: «Дракон — колдун!» —
«Нет — дьявол!» — считали иные.
Он дым выдыхал через ноздри большие,
И сопли сочились гнилые.
Те сопли драконьи в колодец текли,
Подобно горящему бренди,
Случись харкануть или в речку сморкнуть
Дракону из этой деревни.
Отважный рыцарь рядом жил,
О нем гремела слава:
Боец на палках, кулаках, он оскорблял всех и дразнил
Налево и направо.
За хвост и за гриву коней он игривых
Руками хватал и до смерти мотал.
И в настроении гневливом
Он целиком коня съедал.
Сожрал дракон и трех невест,
Я раньше поминал.
И вот крестьяне этих мест
Идут в приемный зал.
Отважный рыцарь Мур, хозяин замка Мур,
Никем еще в бою не победим,
Дракона победи, несчастья отведи,
Тебя мы щедро отблагодарим!
«Ну нет, — он рёк, — что мне оброк?
Я одинок и вдов,
Хочу я жениться — ищите девицу
Шестнадцати годов.
Шуструю и ловкую, с темною головкою,
С кожей белоснежной и с румянцем нежным.
Ночью чтоб меня любила
И на битву проводила».
Женитьбу справив, он готов
С драконом тем сразиться;
И он отправился в Шеффилд[129],
Чтоб там вооружиться;
С шипами латы заказал с насечкою стальной,
Шипы снаружи, не внутри, и дюймов шесть длиной.
В таком обличье боевом
Увидь его хоть раз,
Могли подумать вы, что рыцарь был
Как дикий дикобраз.
Перепугал он всех зверей, перепугал людей,
Котов, собак, коров, свиней;
Он на чудовище похож —
Как странный экзотичный еж.
Чтоб лучше видеть этот бой
Все влезли повыше:
На трубы, ветки и дома,
На церкви и на крыши.
Придавши храбрости себе,
Чтоб сделать бой коротким,
Шесть кружек эля выпил он
И кварту крепкой водки.
В сраженье силы и ума
Исход вам и не снился,
И вот наш хитрый рыцарь Мур
В колодце затаился.
Он знал, что дракон взберется на склон,
Чтоб выпить воды из колодца.
И вот он дождался, и с воплем поднялся,
И начал с драконом бороться[130].
«Ты что, очумел? — дракон заревел, —
Напиться ты мне помешал!»
Напрягся и сразу он выпустил газы,
И как же он сильно
