напоминая себе о том хорошем, что делали их маги и учёные, и об эльфах вроде Берношаля. О том, что несколько кланов, забравших власть в свои руки, это еще не весь Абалон.
Потому что в моей картине мира имелась серьёзная разница между тем, чтобы уничтожить своего сбежавшего военного преступника или подавить в зародыше восстание, способное разорвать в клочья твою родную страну, и убийством совершенно посторонних разумных существ в стране, которая находится от твоей за полмира, ничем не способна тебе угрожать и всё, что тебе в ней нужно – это удовлетворение собственных непомерных экономических аппетитов.
– Ещё бы поспать пару часов, и я был бы абсолютно счастлив, - со смешком проговорил Шад. - Рассказывай, как аукцион, было что-то подозрительное?
– Сложно сказать, – вздохнула я и честно пересказала всё, что на этом аукционе произошло. – Я не уверена, что эти покупки могут что-то значить и что они действительно настолько подозрительные. Честно
говоря, меня сильнее всего смущает картина, но это точно не может иметь отношения к пропаже короны. Хочу вечером полистать журналы и каталоги, почему-то же мне та троллья ваза показалась знакомой! Может, удастся установить, откуда она взялась, а там и на организатора аукциона выйти…
– Зачем? - хмыкнул Шад.
– Любопытно, – я пожала плечами.
– Не понимаю, как вы отличаете эти черепки друг от друга. Надо же запоминать столько бесполезных мелочей! – с усмешкой проговорил он и добавил себе под нос: – По-моему, они все одинаковые...
– Не ворчи, я же не заставляю тебя зубрить периоды и технологии изготовления керамики по народам и регионам, - насмешливо отозвалась я и в утешение поцеловала его в висок, отчаянно борясь с другим искушением: на его верхней губе появился новый белый росчерк, на этот раз незамеченный самим Шадом. - Α у твоих как поиски продвигаются? Если вы их, конечно, после сегодняшнего взрыва не свернули.
– Не свернули, но тоже ничего определённого. Да ладно, предки с ней, c этой короной. В конце концов, она – просто старый кусок камня, даже если не найдётся, не такая уж большая трагедия. Мать, конечно, ворчать будет, но уж как-нибудь переживёт.
– Ты шутишь? - возмутилась я и даже выпрямилась в негодовании. – Что значит – предки с ней?! Это достояние твоей страны!
– Вот еще ты не начинай, – поморщился он и прижал мою голову обратно к своему плечу. – Я же не даю отбой, копают, спрашивают. Сейчас многие, кто заработал при эльфах, стараются вывезти ценности за границу. На тех, про кого ты сказала, мы конечно обратим особое внимание, но сложно в этом потоке выловить одну-единственную корону, даже если она большая и тяжёлая. Может и не получиться. Тем более мы в Агифе ограничены в руках и средствах. И как бы вам с матерью ни было обидно, я не стану подставлять проверенных шайтаров ради куска камня. Мне гораздо интереснее сейчас найти того, кто убил Афалаев. И спустить с него шкуру живьём.
– Да, прости, ты прав, – тяжело вздохнула я, коснувшись губами его шеи над воротником сцара. Подумалось, что про шкуру Шад говорил отнюдь не в переносном смысле. - Просто… грустно это всё.
– Не дави на меня, - хмыкнул он и залпом допил свой кофе. – Я и так делаю всё, что могу. Коллекционеров шерстят, вывоз саботируют, корону ищут. Мне кажется, кого-то из тех, про кого ты говорила, тоже упоминали.
– И не думала даже – давить, - слукавила я и, отвлекая нас обоих, всё-таки аккуратно слизнула белую сладкую полоску с его верхней губы.
Шад, конечно, отреагировал моментально, его ладонь легла мне на затылок и заднюю сторону шеи, фиксируя, а губы – поймали мои, вовлекая в долгий сладкий поцелуй с лёгким запахом кофе. Я в ответ обняла ладонью его лицо, охотно отвечая на этот порыв. А что-то всё-таки есть в этом странном напитке…
Мы целовались несколько минут – нежно, медленно, со вкусом и без спешки. Просто целовались, не дразня друг друга намёками на что-то еще – у обоих не было настроения дурачиться, а в Шаде еще ощущалась усталость. В каждом движении, в каждом прикосновении, в отсутствии его обычной страсти и жадности. Ему определённо сейчас куда больше хотелось спать, чем секса.
Я первой прервала поцелуй, напоследок слегка прихватив его нижнюю губу зубами, бдительно стёрла оставшийся след от молока в уголке губ. Шад слегка улыбнулся, поймал мои пальцы и поцеловал ладонь.
– Мне очень повезло, что ты у меня есть, - негромко заметил он, прикрыв глаза, когда я закопалась пальцами в его волосы, приглаживая встопорщенные пряди. – Не нужно думать над ответом на вопрос, за что я воюю.
– Ты мне льстишь, - вздохнула я в ответ. - Ты ввязался в это гораздо раньше и с куда более серьёзным мотивом.
– Знаешь… – уронил он, задумчиво поглаживая меня по бедру и не открывая глаз. Запнулся. – Процветание Кулаб-тана – это, конечно, хорошо. И важно.
– Но? - всё же уточнила я, потому что он опять замолчал.
– Но почему-то уже лет пять не помогает, – хмыкнул Шад, слегка тряхнул головой, словно отгоняя лишние мысли, и посмотрел на меня. Поймал двумя пальцами за подбородок, легко поцеловал в нос. – Ты мне грозила списком. Не забыла? – Обижаешь, - отозвалась я, позволяя ему сменить тему, и закопалась в сумку. - Я помню все свои угрозы. Вот.
Надо было сказать другое. Не дать ему уронить это признание, в очередной раз напомнить, что его надежды бесплодны. Сын Великой Матери не может позволить себе настолько порочащую его связь, и даже то, что есть сейчас, придётся прекратить, пока оно не обернулось катастрофой и безобразным скандалом. Он будет на виду, его будет знать в лицо каждый житель города и оставаться неузнанным не выйдет, и моя вероятная отставка ничего не изменит – даже если у меня её примут. Шад понимает, что такое долг, и выбор подходящей по статусу жены тоже будет частью этого долга.
Но я смолчала, потому что не было сил снова биться головой о стену его упрямства. И желания, честно говоря, тоже. Да, это жалкий самообман, недостойное откладывание проблемы на потом в нелепой надежде на чудо. Трусость, наконец. Но – смолчала. Потому что это так заманчиво – надеяться на чудо и откладывать на потом, позволяя себе урвать у
