Ринатилэль в убийстве трех членов рода Соавиннэ и о соразмерности наказания.
– Протестую.
– Ты нарушаешь порядок, драк.
– А ты отбрасываешь факты, ставшие причиной того печального события. Я считаю, что для полноты картины необходимо рассмотреть вопрос о династическом браке и смерти Уривэля, и только после этого переходить к роду Соавиннэ.
– Ринатилэль не просила справедливости Владыки, этот суд не вправе изменить решение главы рода.
– Ну, так подать сюда главу рода!
– Род Соавиннэ пресекся. Ониэль теперь член рода Отолариннэ, а Ринатилэль перестала быть членом рода. Тебе должно быть это известно, Ивелд.
– Что говорят ваши законы, Фонтирэль? Кто должен решать за ушедших?
– Никто. Изгнание из рода невозможно отменить, а значит, Ринатилэль виновна в убийстве своего супруга.
– Никто не может быть выше законов, – произнес Ловиэль, – суд не будет рассматривать обстоятельства, приведшие к изгнанию Ринатилэль из рода и само изгнание.
По рядам присутствующих эльфов прокатился одобрительный шепоток.
– Фонтирэль, я правильно понимаю, что вопрос об изгнании Ринатилэль должен рассмотреть глава ее рода?
– Ты прав, драк.
– Тогда я рассмотрю этот вопрос сам прямо здесь и сейчас.
– По какому праву? – спросил Ловиэль.
– По праву главы рода. Сестра Ринатилэль является членом моего гнезда. Я нахожу, что посягательство на ее честь и здоровье, совершенное Уривэлем Соавиннэ, было незаконным. Рина только защищалась. Отталкивая Уривэля, она не желала причинить ему вреда, она не могла предвидеть, что он сломает шею при падении. Она невиновна, что делает незаконным ее изгнание из рода.
– Может быть, она сейчас и член твоего рода, но три тысячи лет назад она была членом рода Соавиннэ. Ты не вправе говорить за пресекшийся род! – выкрикнул один из старейшин.
– Я не буду учитывать твое решение, драк Ивелд – поднял руку Владыка Леса, прекращая назревавшую перепалку, – уважаемые главы, все мы слышали слова драка, я призываю вас помочь мне вынести верное решение.
Некоторые эльфы изъявили желание задать вопросы.
– Нам известно, что драконы не лгут, но была ли откровенна Ринатилэль с тобой, драк? Не ввела ли она тебя в заблуждение?
– Ложь смердит. Ее рассказ слышали другие драконы и человеческие архимаги. В ее рассказе не было ни слова лжи.
– Прошло более трех тысяч зим. Почему ваш народ молчал?
– У нас другое восприятие времени. Ваше время течет медленнее, чем время людей, а наше – медленнее вашего.
– Почему ты называешь ее сестрой?
– Потому, что она принадлежит моему гнезду. На самом деле, во всеобщем языке нет слов, способных точно описать взаимоотношения между членами гнезда.
– Ночные тени ни разу не докладывали об эльфийке, живущей среди людей – высказался Ловиэль.
– Вполне очевидно, что она не желала встреч с представителями вашей расы. Достаточно скрыть уши под головным убором, надеть человеческую одежду и вести себя по-человечески, чтобы на нее не обратили внимания.
– Правда ли, что она не осознавала, что она делает? Есть ли тому доказательства?
– Слово драка Архахаара и мое слово являются достаточными доказательствами?
– Я слышал, как Ринатилэль рассмеялась, в ответ на предложение сохранить свою честь. Достойна ли она суда Владыки после позорного бегства?
– Понятие чести чуждо нашей расе, прошу простить, если мой ответ будет сбивчивым или неточным. Ее смерть не имела смысла, ее братья не вернулись бы из-за кромки. Ради чего ей было умирать? Ради того, чтобы другие одобрительно покивали головами? Отказавшись от посмертия, она хотя бы сохранила надежду на то, что со временем, сможет восстановить свое доброе имя.
Последовало еще несколько вопросов, после чего Ловиэль предложил произнести слова обвинения. Несколько старейшин быстро переговорили и от их группы отделился один ранее не проронивший ни слова эльф.
– Я, Савнарэль Улавиннэ, глава рода Улавиннэ прошу Владыку не смягчать вынесенный ранее приговор. Предыдущий суд установил, что изгнанная Ринатилэль совершила убийство трех мужчин из древнего и уважаемого рода Соавиннэ. Причина убийства мне очевидна – месть. Месть за изгнание из рода. Драк Ивелд склонял нас к тому, что изгнание было незаконным, и даже признал ее невиновной в убийстве законного супруга. Но кто дал ему право решать, что было законным, а что – нет? Все убийства произошли на землях нашего народа, по какому праву драк решил, что законы его народа главенствуют над законами Леса? Интересы рода, выраженные в воле главы рода выше, чем интересы отдельно взятого эльфа, а интересы Леса выше интересов рода. Так гласит наш закон. Мы уважаем мнение наших женщин и признаем их право на отказ в близости, но не стоит забывать об интересах рода. Ринатилэль должна была смиренно принять волю старейшины и возлечь со своим супругом, как это делали и продолжают делать достойные дочери Леса. Драк признал, что понятие чести чуждо его расе, и, как я понимаю, они руководствуются целесообразностью. Но мы не драконы, для нас слово «честь» не пустой звук. Добровольный уход из жизни отменяет произнесенный приговор, осужденный уходит к звездам свободным от всех обвинений и подозрений. Он уходит с честью! Наш закон милосерден, он предлагает не только смерть, но и жизнь, при условии деятельного раскаяния путем принесения искупительного дара. Ринатилэль прекрасно знала это, но не произнесла ни слова. Вместо этого, она трусливо сбежала и пряталась среди людей. Милосердие должно проявить к поверженному противнику, достойно сражавшемуся против тебя в честном бою, но трусливые и бесчестные преступники его не заслуживают.
– Кто-нибудь желает высказаться в защиту? – спросил Владыка Леса.
– Я не буду молчать, – откликнулся Ивелд, – мой народ обвинили во вмешательстве во внутренние дела Леса. Задумайтесь, так ли это? Разве мои крылья заслоняют свет звезд? Нет, я пришел в человеческом облике. У меня нет когтей, мое тело защищает не непробиваемая чешуя, а обычная одежда, в этом обличье я не могу выдыхать пламя. Неужели я угрожаю вам и вашим родичам? Нет, нет и еще раз нет! Я пришел с просьбой о справедливости. Я еще раз повторюсь, моя сестра невиновна в смерти своего супруга. Таким образом, изгнание из рода не имеет под собой оснований и, следовательно, незаконно. Исходя из этого, не она должна была предлагать искупительный дар, а глава рода Соавиннэ должен был предложить ей дар за тяжкое оскорбление. Я так же настаиваю, что Рина не осознавала, что она делает. Я прошу справедливого решения.
– Я, Интарэль Лоонавиннэ желаю сказать слово. Будучи стражем, я первым поднялся в дом рода Соавиннэ и я видел последствия своими глазами. Я видел тела и окровавленный нож в руках Ринатилэль. Я видел ее глаз так же четко, как вижу сейчас вас. В нем не было ни искорки
