– О, я пойду тихо, я не хочу, чтобы фсе узнали, что вы арестофали меня из-за пятисот толларов!
– Тогда пошли, и никто ничего не узнает. Если я детектив, то я твой друг, и я прослежу, чтобы у тебя все было хорошо.
Разговаривая с Хубером, Фриц общался с Бартоном при помощи глаз и пальцев, и когда он встал, чтобы следовать за лже-детективом, покинув это место, у его собрата-офицера уже были все необходимые подсказки. Оказавшись за пределами пивной, Саймон направился к тому самому месту, куда Хармон и предполагал изначально. Притворный заключенный шел спокойно. Каждое движение нашего героя и весь его внешний вид полностью соответствовали той роли, которую он играл.
Хубер за всю дорогу почти ничего не сказал. Через три четверти часа после ухода из пивной Фриц оказался в логове, в которое он недавно вошел через крышу. Было очень темно, и все крупные склады в окрестностях были в этот день закрыты. Поведение Саймона изменилась в тот момент, когда «арестованный» оказался в доме.
– Иди сюда, парень, – сказал бандит безапелляционным тоном.
Фриц последовал за ним самым покорным образом. Его привели на цокольный этаж и потащили еще ниже, в подвал. До сих пор он не видел никаких признаков других людей в доме. Хубер нашел лампу, и ее свет озарил подвал. Наш герой не заметил ничего необычного, однако мгновение спустя ему стало ясно, что за уловку приготовил его спутник.
Этот подвал, по-видимому, оканчивался твердой стеной. Однако в одном углу, когда туда направился Саймон, обнаружилось хитроумно устроенное отверстие. Хармон оценил ситуацию с первого взгляда. Один конец подвала был отгорожен стеной, в результате чего образовалось помещение около четырех футов в глубину и во всю ширину основного подвала. Это помещение было маленьким, но достаточно просторным для всех необходимых бандитам целей.
После того, как они спустились на цокольный этаж, Фриц отказался следовать за своим спутником и попытался протестовать, однако взведенный пистолет, прижатый к его виску, казалось, сделал его очень податливым. Ложный подвал был просто кладовой для инструментов и разных грабительских приспособлений. Оглядевшись, детектив понял, что попал в важное место. И это действительно было так. Последующие события выявили тот факт, что в этом ложном подвале был спрятан лучший ассортимент орудий взломщика, который когда-либо был создан. Там хранились тысячи инструментов, необходимых для проникновения в частные дома или банки.
В комнатушке был маленький столик, и Хубер поставил на него лампу, после чего сел за стол и указал Фрицу на свободное кресло с противоположной стороны.
– Здесь окружной прокурор, к которому фы собирались меня привести? – спросил сыщик.
– Вот вам окружной прокурор! – ответил Саймон и направил пистолет ему в голову.
– Милость Божия! Ты привел меня сюта, чтобы убить?! – ахнул Хармон.
– Очень вероятно, что я убью тебя!
– Я тумал, что ты мой труг!
– Не бери в голову, кто я. Просто расскажи мне все о том деле, в котором ты участвовал.
– Хорошо, опусти пистолет, и тогта, может быть, я тебе кое-что расскажу.
В тоне детектива было «нечто», что заставило Хубера удивленно взглянуть на него.
– Хочешь, чтобы я снес тебе голову? – спросил бандит.
– Если ты снесешь мне голову, то я тебе фообще ничего не скажу.
Саймон положил пистолет в карман.
– Расскажи чистосердечно обо всем, что ты знаешь об этом деле, и ты будешь в безопасности!
– Я расскажу фсе, что знаю.
– Давай.
– Был один парень, который родился в Германии, фырос в Нью-Йорке, но потом снова фернуться в Германию, и звали его Саймон Хубер.
Бандит испуганно вскрикнул, и его рука снова схватилась за пистолет, но потом он сразу же взял себя в руки и опять напустил на себя хладнокровие. Однако в глазах его сиял злобный взгляд, и на лице появилась угрюмость.
– Что такое? – невинно спросил Фриц. – Ты как бутто знаешь этого Хубера?
– Не бери в голову, кого я знаю. Продолжай свою историю.
– Хорошо, значит, жил-был этот Хубер. В Нью-Йорке он был преступником, и ему стало зтесь слишком жарко, так что он, как я уже сказал, фернулся в Германию.
– Как ты узнал обо всех этих фактах об этом человеке, Хубере?
– Ох, я мало-помалу подхожу к этому и сейчас расскажу фсе. Теперь нет причин, по которым я не мог бы этого стелать.
– Продолжай свою сказку!
– Это не сказка, это правта.
– Продолжай, я сказал.
– Да я и протолжал, пока ты меня не прервал сфоими фопросами.
– Давай дальше, говорю тебе, иначе я закрою твой рот навсегда! – с этими словами Саймон снова достал пистолет.
Глава XXXIII
Откровение детектива
Фриц притворился страшно испуганным.
– Как мне протолжать, если ты меня пугаешь сфоей пушкой? – спросил он, запинаясь.
– Быстро говори!
– Хорошо, я буту рассказывать так быстро, как только могу. У этого парня, Саймона Хубера, была потружка, женщина по имени Сильфия Бернштейн.
Хубер снова пришел в сильное волнение, но сумел преодолеть его, когда Хармон задал ему новый невинный вопрос:
– Что? Ты и эту женщину знаешь?
– Говорю тебе, не важно, что я знаю. Продолжай свою историю, иначе я убью тебя!
– В Германии жил человек по имени Рейнштейн.
Лицо Хубера налилось кровью.
– Ну фот! Ты и его знаешь? – все в той же в своей самой наивной манере спросил Фриц.
– Думаю, я узнаю тебя к тому времени, когда ты закончишь историю!
– О, меня легко было найти, – ответил сыщик.
– Продолжай рассказывать.
– Ну, этот Саймон Хубер и его банда убили Рейнштейна и украли фсе его теньги.
– На каком судне ты приехал? – спросил Саймон, которому пришло в голову некое подозрение.
– Я был там уже тавно.
Странный взгляд остановился на лице Хубера. Бандиту требовались все силы для самоконтроля, чтобы сдерживаться достаточно долго, выслушивая и выясняя, что именно известно человеку, которого он затащил в это тайное логово, чтобы убить. И поскольку Фриц продолжал свой сольный концерт, Хубер окончательно утвердился в решении застрелить его.
Бандит был удовлетворен: детектив был умнее, чем пытался казаться при нем, и у Саймона не возникало никаких подозрений о его настоящем характере.
– Тебе есть что еще сказать? – спросил он.
– Ага-а… Я могу рассказать о Хубере еще больше. Фо Франкфурте жил банкир по фамилии Шарман…
Хубер к этому моменту, как видно, уже привык к сюрпризам, потому что, услышав это новое имя, не выказал никакого волнения. Фриц же, как и прежде, посмотрел на него самым невинным взглядом.
