Так все-таки, что им движет? Скорее всего, весь этот сыр-бор, затеян для того, чтобы сделать Элайзу послушной. Нельзя забывать, что здесь царит средневековый менталитет. Тут девушка, подарившая кому-то свою невинность, по сути, дарит вместе с ней и всю себя целиком. Она становится зависимой от мужчины, ведь если он откажется от брака с ней, никому другому такая «обесчещенная» уже тоже не нужна. Тайлеру задумал получить рычаг давления на Элайзу. Он уже показал, что не гнушается шантажом, игрой на сестринской любви. А теперь пошел еще дальше. И ведь будь на месте Полины настоящая Элайза, эта циничная игра наверняка бы удалась Тайлеру. Смогла бы наивная девочка понять, в какую ловушку ведет ее мерзавец? Когда она все осознала бы, было бы уже поздно. Но почему Тайлеру так горит этот брак? Для чего ему так нужна в жены бесприданница-сирота?
Полина резко дернула руку, чтобы высвободить запястье.
— Не смею вас больше задерживать, господин Тайлер. Уверена, вы вполне сможете найти себе другую собеседницу, кому будет интересна тема, которая вас сегодня волнует.
В глазах Тайлера загорелся уже настоящий гнев.
— Элайза, будь добра, выпей, — он прижал Полину своим мощным телом к стене и поднес бокал к губам, пытаясь чуть ли не насильно влить содержимое в рот.
Наверняка в вино добавлена, какая-нибудь гадость, подавляющая волю. Вот так — из соблазнителя переквалифицировался в насильники? Он думает, что если физически сильнее, то Полина его боится? Что если она меньше и тоньше его в два раза, то покорится его воле? Не станет бороться? Тут он сильно ошибается. Да если он продолжит в том же духе, она поднимет такой крик и визг, что сбегутся все слуги. Весь особняк будет на ушах стоять. Тайлер запомнит эту ночку надолго. Жаль только Одуванчика пугать. Полина непроизвольно покосилась на дверь, ведущую в смежную комнату.
Тайлер перехватил ее взгляд:
— Не беспокойся о сестре. Ее там нет. Я распорядился отвести ей другие, более просторные и удобные, покои.
Вот негодяй! Предусмотрел, что Глори может что-то услышать и помешать? Может, он и слуг куда-нибудь услал? Кричать бесполезно? Но Поля все равно не сдастся. Она тряхнула головой, чтобы капюшон спал с головы, и посмотрела Тайлеру в глаза. Она ни капли его не боялась. Пусть он это увидит. Пусть увидит в ее взгляде всю силу презрения. Всю ее решимость.
— Господин Тайлер, давайте начистоту. Вы думаете, лишив меня девственности, сделаете послушной?! Имейте в виду, я никогда добровольно не стану женой насильника. Никогда добровольно не подпишу бумаги, которые связывали бы меня с человеком, посмевшим цинично надругаться.
Тайлер тяжело дышал. Его трясло от негодования. Что? Не ожидал, что его «гениальный» план будет раскрыт?
Он не выпускал Полину. Решал, что делать дальше. Она тоже времени зря не теряла, присматривала предмет потяжелее, до которого, в случае чего, в состоянии дотянуться.
В этой напряженной тишине опять стали слышны звуки грозы. Раскаты доносились откуда-то издалека. Но очередной разряд, видимо, угодил прямо в особняк. Громыхнуло так сильно — аж уши заложило. И только через секунду Полина поняла, что произошло. Дело не только и не столько в грозе. Какой-то тяжелый предмет попал в окно, и оно разбилось вдребезги.
Тайлер на автомате сделал несколько шагов в сторону окна — посмотреть, что случилось, и вдруг взвыл от боли. В полутьме он наступил на осколок, который прорезал его легкие домашние туфли.
— Стефан! — заорал Тайлер не своим голосом, призывая управляющего.
Сильно припадая на правую ногу, он вылетел из покоев Полины. Она еще долго слышала его ругательства и нечеловеческий рык. Видимо, все слуги действительно были отосланы в дальнее крыло особняка и не сразу откликнулись на зов хозяина.
До Полины долетали приказы Тайлера немедленно пригласить лекаря и разобраться, что случилось с окном. Кстати, она уже знала, что случилось. Поля аккуратно подняла с пола увесистый камень. Вот она — причина разбитого стекла. Интересно, кто постарался? Она выкинула булыжник назад на улицу. Кто бы это ни был, Полина была ему очень благодарна.
Глава 41. Проклятый Замок Сар-тье-КларГроза продолжалась. Ветер задувал в разбитое окно целые струи воды. Комната выглядела как не самое подходящее место для ночного отдыха. Но занятый собственной персоной Тайлер забыл отдать распоряжения, чтобы Полине отвели другие покои.
Она, не долго думая, решила на сегодняшнюю ночь перебраться к Глори. Собрала небольшую сумку личных вещей, не забыв положить туда шкатулку, и попросила прислугу проводить ее в покои сестры.
Полину долго вели коридорами — Тайлер постарался отселить Глори как можно дальше — в гостевое крыло, расположенное в пристройке. Вот и отлично. Чем дальше от «жениха», тем лучше.
Поля надеялась, что не потревожит Одуванчика. Несмотря на поздний час, наверняка та еще не спит — сидит под напольным светильником с книгой в руках. Именно за этим занятием Полина и застала Глори.
Та моментально сорвалась с кресла, подскочила, встревожено заглянула в глаза.
— Все хорошо, — поспешила успокоить Поля. — В моих покоях разбилось окно. Я к тебе. Пустишь?
— Ко мне? — Глори просияла. И радостно обхватила руками. Но потом вдруг резко отстранилась: — Он тебя не обидел?
Сколько тревоги в этих не по-детски серьезных глазах.
— Нет, все хорошо, — снова начала успокаивать Полина, крепко прижимая Одуванчика к себе и целуя в макушку.
Хм. Почему у нее влажные волосы? И так пахнут дождем. Она попала под грозу? Догадка молнией сверкнула в голове.
— Глори… — Полина отстранилась и заглянула Одуванчику в глаза. — Глори, это сделала ты?
Так вот кто стал спасителем Полины. Этот хрупкий тихий ребенок, эта светлая преданная душа. Она защищала сестру, как могла.
Глори спрятала глаза и начала говорить быстро-быстро.
— Когда управляющий по приказу господина Тайлера велел мне перебираться в другие покои и даже не дал предупредить об этом тебя, я заподозрила недоброе… Я так волновалась, что он может тебя обидеть… — голос Глори дрогнул. Она рвано вдохнула и продолжила: —…я все думала, как тебе помочь, и придумала. Тут в пристройке есть выход на задний двор. Я тихонько пробралась на улицу. Я так боялась, что могу не успеть…
— Ты успела, — Полина снова притиснула к себе Глори. В этом чужом неприветливом мире эта малышка — единственный человек, который предан и любит всей душой. И Полю тоже переполняла любовь. Она шептала: — Мой славный Одуванчик. Мой храбрый стойкий Одуванчик.
У них у обеих текли из глаз слезы. Но не долго. Когда Глори спросила, почему так громко кричал Тайлер, а Полина рассказала о его неудачном забеге по битому стеклу, они вдруг начали смеяться. Хохотали безудержно, повалившись на кровать. Смех, слезы — все признаки истерики на лицо. Но им нужен был этот выплеск эмоций.
