— Что это вы, дамочка, честную цыганку шарлатанкой обзываете? — на чистейшем английском возмутилась девица.
— Ого, — Чан Ми даже поперхнулась, — ничего себе, прогресс, — а вы неплохо говорите на английском.
— А как иначе, Одесса — портовый город, иностранцы частенько прогуливаются. Профессия вынуждает идти в ногу со временем.
— Вот как… — протянула Чан Ми, и с большим интересом посмотрела на гадалку. — Ну что ж, простите, если обидела вашу профгордость, но нам действительно это не нужно. До свидания.
— Подожди. — Янсинь стоял, как вкопанный. — Гадай мне, цыганка. Что тебе нужно, хрустальный шар, амулеты, талисманы?
— Руки твои мне нужны. Все эти атрибуты оставь себе для забавы.
— Ого, — подумала Чан Ми, пытаясь сдвинуть его с места.
Но Янсинь уже протянул руки цыганке, и та, хитро глянув на Чан Ми, принялась внимательно изучать линии на ладонях. Не прошло и минуты, как она отбросила от себя его руки и попятилась.
— Эй, подожди, а как же предсказания? — но яркой девицы уже и след простыл, — что ж такое? Что она там увидела, раз так испугалась?
— Да ничего она не увидела, просто поняла, что взять с нас нечего, вот и сбежала. Давай я вызову тебе такси, ты же не доберешься сам.
— Может, ты меня проводишь? — он так посмотрел на неё, что решимость Чан Ми на секунду пошатнулась. Но обещание, данное маме, взяло верх, и она сказала, как отрезала:
— Нет, идём, вон стоянка такси.
Она посадила его в машину и что есть духу побежала домой. Благо, отсюда было уже недалеко. Вот только Янсинь, отчаянно жестикулируя, убедил водителя высадить его за углом. Он решил во что бы то ни стало разыскать странную девушку-цыганку и расспросить, что же так её напугало. Задача была не из лёгких. На набережной толкалось много народу. Кто-то прогуливался, кто-то торговал. Все были заняты делом. Но вот мелькнула группа в ярких юбках. Рассудив, что видимо это одна организация, судя по одинаковой униформе, а значит искать беглянку следует именно там, он направился прямиком к ним. Женщины всех возрастов поначалу бросились к нему, лёгкая добыча, к тому же иностранец, но та самая девушка вдруг пронзительно закричала: «Бенг рогЭнса»! (Черт с рогами. Цыганск.)
Пестрая толпа дрогнула и схлынула, как береговой прибой, выставив впереди себя странное существо, с головы до пят закутанное в чёрное тряпье. Судя по длинной курительной трубке, это был старый, можно сказать совсем дряхлый старик. Из под когда-то клетчатого платка на морщинистое коричневое лицо спадала прядь седых волос.
— Марьяна, переводи, — пискнуло существо, выдохнув густую струю голубоватого дыма, и Яньсинь определился, что это все-таки старушка, но такой колоритный образ он видел только в старых заграничных фильмах.
Девушка, которая ранее подходила к ним, неохотно выдвинулась из толпы и встала рядом. «Наверное старуха — это их босс», — рассудительно подумал он.
— Что нужно тебе, мил человек?
Марьяна переводила быстрой скороговоркой, стараясь не смотреть на Янсиня.
— Я хочу знать, что так напугало вот эту девушку?
— А с чего ты решил, что она испугалась? Я её позвала, вот она и убежала.
— Послушайте, матушка, вы же зарабатываете себе на жизнь гаданием? Ну так и погадайте, только я жду правду. Если не обманете, заплачу щедро, обещаю!
Старая цыганка недолго колебалась, поплевала на ладони, поёрзала ими по бокам своей необъятной юбки и протянула к нему свои изуродованные временем руки.
— Ну, и чего ты ждешь от меня?
— Правды.
— Правду ты и сам знаешь, только верить не хочешь.
— Знаю или нет, мое дело, хочу от тебя услышать.
— Ну, милок, тогда внимай… В давние-давние времена, когда люди ещё не знали, что такое мобилка и даже раньше, появился в нашем мире…
— Янсинь? Я тебя везде ищу, — к странной группе мелкими, но очень быстрыми шажками приближалась тетушка Ци. — Ты куда пропал и что это за люди?
— О, явилась, нежить, пробормотала старуха, и вдруг заверещала: — «Тэ скарИн манн дэвЭл»! (Чтоб тебя Бог покарал. Цыганск)
И очень выразительно сплюнула на землю, прямо под ноги тетушки. Толи от слов, толи от плевка, толи от всего вместе, но реакция тетушки Ци поразила всех. Было ощущение, что ей под ноги бросили шипящую гадюку, и она, вскрикнув, отпрыгнула на целый метр назад.
— Янсинь, что это такое? Тебе нельзя вступать в контакт с этими варварами, а ну, марш отсюда, — она метнулась обратно, ухватила своего сыночка за шкирку и поволокла за собой.
И ту произошло невероятное. Мгновенно скучились и почернели облака. Со стороны моря послышался рев. И, словно на потеху изумленной публике, появился водяной смерч. Исполнив танец фуэте, он тут же рассыпался, низвергая вобранную в себя солёную воду обратно в море. Ему на смену торопился штормовой ветер.
Первое, ещё не очень сильное столкновение с воздухом, старуха грудью приняла на себя. Её скрюченная спина распрямилась, тряпьё на ней взметнулось, она стала похожа на ворону, которая стоя на лапках, неистово хлопает крыльями. В распахнутых руках появилась корявая клюка и, потрясая ею, старуха заорала во всю глотку: «Изыди, нежить пресмыкающаяся!»
Далее ещё более странно. Тётушка отбросила своего подопечного в сторону, и в припрыжку помчалась прочь по набережной, цыганка за ней, размахивая клюкой и крича что-то, что было уже невозможно разобрать. А ветер гнал и гнал эту странную парочку, вовлекая в неистовый хоровод пыль с мостовой, прохожих, шляпки, зонтики, пустые пластиковые бутылки и цветные обертки…
Янсинь не сразу опомнился. Под радостное улюлюкание цыган, крики и вопли прохожих, его тоже вслед за тетушкой и старухой нёс штормовой ветер.
Не думал, что тётушка такая прыткая и уж тем более эта цыганка-босс… Вон как рванули, — задыхаясь от быстрого бега, стараясь не споткнуться, думал Яньсинь, — интересно, что она кричит, что ей надо от моей приёмной матери?
Прохожие, поневоле вовлеченные в стихию, с невероятным азартом принимали живое участие в этом безумии.
Всё закончилось внезапно, ветер наткнулся на каменную преграду, а тётушка оказалась загнана в угол.
Янсинь с недоумением смотрел на родное, обычно очень дружелюбное лицо, сейчас оно превратилось в один сплошной звериный оскал. Упёршись спиной в стену, этот зверь шипел и брызгал слюной. “Наверное, безумие заразно”, лихорадочно соображал Янсинь, — что же делать, вызывать скорую помощь?» Боковым зрением он заметил, как воздух справа шевельнулся, зарябил, и вот уже к нему подходит Ольга. Та самая продюсер и мама Чан Ми. Слегка опешив, Яньсинь не нашел ничего лучшего, как сказать:
— Здравствуйте, мама Чан Ми, как поживаете? Вы уже кушали?
Ольга сочувственно похлопала его по плечу и направилась в самую гущу события. Завидев её, цыганки расступились, а тетушка Ци перестала шипеть и начала оглядываться по сторонам, не понимая, где она и что происходит. Наконец взгляд её остановился на Янсине. Увидев знакомое лицо, тётушка расплакалась и бросилась к нему.
