Против этого как раз и решил выступить воин Георгий. И, как мы видим, он не надеялся на счастливый для себя исход, предполагая самое худшее. Ибо, во-вторых, текст повторяет известную историю о том, что святой Георгий перед этим раздал всё своё состояние. То есть он заранее готовился к испытаниям, и скорее всего — к смерти. «Наступило время, которое послужит ко спасению его души», — пишет агиограф-святитель.
В-третьих. Мы понимаем, что у воина Георгия было право доступа на собрание вельмож. Ведь пригласили и военачальников. И более того — ему дали выступить. Возможно ли было такое «экспромтом»? Скорее всего — нет!
Святитель Дмитрий Ростовский называет собрание заседанием Сената. Он пишет: «Со всех сторон, особенно с востока, к царю было доставлено много письменных клевет на христиан. В этих доносах сообщалось, что людей, не исполняющих царских повелений и именующихся христианами, такое множество, что следует или оставить их пребывать в своей вере, или ополчиться на них войною. Тогда царь созвал отовсюду своих анфипатов и игемонов на совет в Никомидию, собрал князей, бояр и весь свой сенат и, открыв им свою ярость против христиан, повелел каждому дать по своему разумению совет, как поступать с отпавшими от язычества. После многих речей присутствовавших на совете мучитель заявил, что ничего нет честнее и благопотребнее почитания древних отеческих богов».
Феодор Дафнопат называет сбор Совета при императоре Синклитом (с греческого — «созванный»). А это означало — собрание высших сановников империи. Но Феодор писал свой текст в X столетии, когда кое-что изменилось, и Синклит уже был другим, скорее его называли константинопольским Сенатом (что и делает Дмитрий Ростовский). При Диоклетиане Синклитом можно было назвать высший совет столичной знати, и главным образом — служилой, куда входили и военные. Порой позиция участников собрания — синклитиков — могла противоречить мнению императора, и это не означало недопонимания. Быть может, на это внимательное отношение к сути надеялся святой Георгий, прибыв на собрание с намерением высказаться.
Иногда исследователи высказывают предположение, что полководец Георгий, чтобы попасть на сбор у императора, прошёл через субординационные перипетии. То есть сначала обратился к своему начальнику, затем — к более высшему, и так вплоть до того, кто имел право решать — допустить его до заседания или оставить его инициативу без внимания.
Вот почему мы упомянули имя такого «промежуточного» начальника — дук (дукс) Вардан. О том, что это была за генеральская должность в военной иерархии Римской империи, и о Вардане мы уже говорили. Предположим, что и это так было. Ведь это всего лишь версия.
Но мы не должны забывать и о другом, более всё объясняющем варианте развития событий. Вероятно, что отношения между воином Георгием и императором Диоклетианом были более близкими, дружескими. Почитая своего придворного за его храбрость и даже внешнюю красоту (для воина красота и атлетизм тела были весьма важны), император мог быть с ним «на короткой ноге». Тогда вообще понятно — что делал на императорском совете один из военачальников императорского войска. Он просто входил в его состав или был специально приглашён.
Знали бы собравшиеся заранее — кого и по какому вопросу они услышат.
И они услышали.
О мучениях святого Георгия написано и переписано много. Кого-то интересует количество испытаний. Других — в какой последовательности они происходили. Третьих — насколько жестокими они представлены. А четвёртых — привлекают подробности всего, что говорили суд и осуждённый, палач и мученик, император и святой воин. Во всяком случае, рассказ о мучениях остаётся в памяти, нанося некую зарубку на сердце, которая не заживает долго, порой напоминая о себе в сложные минуты жизни...
Для того чтобы всё это изложить, мы не станем здесь в очередной раз пересказывать события. Мы воспользуемся текстами известных Житий святого Георгия, которые скажут всё сами за себя и намного короче.
Возьмём для начала за основу некоторые материалы, среди которых главным будет труд «Страдание святого великомученика Георгия Победоносца», созданный святителем Дмитрием Ростовским, и житийный текст «Страдание святого славного великомученика Георгия», написанный греком Феодором Дафнопатом. А к ним подберём те, которые дополнят картину испытаний, происходивших когда-то в императорском дворце в Никомидии. Переплетение всех этих текстов создаёт удивительную и впечатляющую картину духовного подвига, совершенного в самом начале IV века н. э.
Итак.
Дмитрий Ростовский, XVIII век.
«Когда все согласились с высказанным царём, он продолжал:
— Если вы все так думаете, и желаете усердно исполнять, и если дорожите моею любовью, то постарайтесь всеми способами истребить по всему нашему царству христианскую веру, противную нашим богам. Чтобы вы могли это совершить успешнее, я сам буду помогать вам всеми силами.
Все приняли это царское слово с похвалою. Диоклетиан и сенат собрались на совет об искоренении христианства и второй и третий раз. Затем возвестили о решении народу с тем, чтобы оно стало непременным повелением»...
Феодор Дафнопат, X век.
«Когда такое постановление было сделано сим скверным и беззаконным советом, который безошибочно можно назвать синедрионом Каиафы или скопищем разбойников, или сборищем бесов, тогда присутствовал и сей доблестный воин Георгий... Узнав о замышляемом царями против Христа и стада Его злодействе, обозрев также многообразное заготовление орудий мучений, которые были выставлены в преддвериях дворца для устрашения зрящих, короткое время как следует подивившись им и мужественною мыслию пренебрёгши ими, он стал размышлять, говоря себе: «Георгий, что ты стоишь бездейственно, когда Господь зовёт желающих на брак Свой? отверзет чертог, пир уготован. Что медлишь? войди, пока не заперта дверь. Присутствует и ныне Иисус, претерпевший за нас крест и смерть, говоря: “Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить”. Вспомни, Георгий, евангельские учения, в которых Владыка говорит: “Кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим небесным”. Не избирай, Георгий, сию временную и преходящую тень жизни пред жизнью вечною и суетную славу Мира пред небесною надеждою, ибо всякая слава человеческая — как цвет травы и всякая жизненная известность стоит ничтожнее всякого сновидения. Претерпи немного, и будешь веселиться с ангелами во веки».
Дмитрий Ростовский, XVIII век.
«На третий день, когда должно было состояться окончательное совещание царя и его князей о беззаконном убиении неповинных христиан, мужественный Христов воин святой Георгий, отвергнув всякий страх человеческий и имея в себе только страх пред Богом, с лицом светлым и мужественным умом явился на то нечестивое и беззаконное сборище и обратился к нему с такою речью:
— О царь, и вы, князья и советники! Вы установлены для соблюдения добрых законов и праведных судов, а неистово воздвигаете вашу ярость против христиан, утверждая беззаконие и издавая неправильные постановления о суде неповинных и никого не обидевших людей. Вы гоните их и мучаете, принуждая к вашему безумному нечестию и тех, кто научился быть благочестивым. Но нет, ваши идолы — не боги! Не прельщайтесь этою ложью. Иисус Христос — единый Бог, един Господь во славе Бога Отца, Которым всё сотворено и всё существует Духом Его Святым. Или вы сами познайте истину и научитесь благочестию, или не смущайте безумием вашим познавших истинное благочестие».
