Книга В плену Гора - Мария Зайцева

Всю неделю я был страшно занят. В принципе, с моей должностью никогда свободным до конца не будешь. Просто потому, что даже если ты все успел, а такое вообще нереально, то твой отдел обязательно где-нибудь лажанет. Обязательно просто.

Например, в конце месяца только подогнал все показатели в норму, поимел парочку особо отличившихся паразитов, не умеющих и не любящих играть в документы и в грамотное отмораживание собственной жопы от будущих проблем путем написания лишней бумажки, случилась очередная феерическая лажа.

На выезде на труп в квартире по протоколу требовалось совершить поквартирный обход. Мои придурки мало того, что вместо двух свидетелей, необходимых для протокола, только у одного подпись взяли, так еще и поквартирным перенебрегли.

Ну а чего возиться-то?

Дом на шестнадцать этажей, ташкентка, ходить – задолбаешься.

А труп явно не криминальный.

Мужик самоубился. Повесился. Следов посторонних вроде нет. Криминалисты глянули – ничего настораживающего. Для проформы все проверили, прошлись по первому этажу кое-как, все остальное – тупо от балды написали. И дело, естественно, не возбудили. Зачем нам лишний глухарь в конце месяца?

Нет, я сам – не ангел и прекрасно понимаю, как такие дела делаются. Но в любом случае надо было хотя бы по диагонали пробежаться, поспрашивать бабок на детских площадках. То есть, просто не забить болт на обычные рабочие моменты.

Но был вечер, все хотели свалить поскорее, кто по домам, кто в кабинет на диван дежурить.

В итоге все прошло благополучно. Вроде.

А через неделю, как раз под отчет месячный, привет от прокурора!

Отмена постановления об отказе в возбуждении!

И направление на дополнительную проверку!

Понятное дело, что тут и следак, который на выезде был, лажанулся, но он быстренько свою жопу прикрыл липовыми бланками обходов, которые мои подчиненные делали!

А то, что они – липа, выяснилось как раз в ходе проверки. Нежданной-негаданной. Росянским благословленной.

И ведь не предъявишь ничего. Сам виноват, подставился. Верней, не я виноват, а мои придурки. Но иметь-то меня будут в первую очередь.

Оказывается, на вскрытии выявились обстоятельства, указывающие на криминальный характер смерти. То есть, проще говоря, мужик не самоубился. Помогли ему, грамотно так.

И убийцу видела соседка со второго, старуха, любительница все замечать и даже записывать.

Бабка честно ждала, когда к ней придут и спросят, даже, подозреваю, конспект ответов писала. Может, на то, что по телевизору покажут, рассчитывала. Не знаю, короче говоря, что ей двигало, когда она, вместо того, чтоб просто явиться к участковому и рассказать, чему была свидетельницей, рванула прямиком к прокурору.

Причем, разбег такой взяла, что попала сразу к Росянскому.

Вот у него, наверно, радости-то было!

И даже своего следака не пожалел подставить под обвинение о фальсификации и недобросовестном исполнении служебных обязанностей!

Наверно, прокурор надеялся если не мощно меня подпихнуть под проверки из центра или от СБ, то хотя бы отвлечь от своей персоны и от сыночка.

Но зря.

Конечно, пришлось побегать, постараться отмазать и своих двоих придурков, так вдохновенно сваявших поддельные опросы соседей, да и весь отдел. Ну и плюсом еще словить тонну дерьма от непосредственного начальства, лишение премиальных, для главных виновников – полет звезд с погонов.

Это ладно, что дела не завели, как Росянский настаивал!

Короче говоря, напряженная была неделя, прямо чрезмерно.

И во всей этой ситуации радовало одно: мое верно принятое решение насчет Кошки. В смысле, не только ее помещения в мой дом, но и последующих действий.

Потому что самые невероятные, самое потрясающие по силе эмоций были в эту неделю именно возвращения домой.

И маленькая хитрая Кошка, с мурчанием встречающая у порога.

Все тревоги дня, весь напряг, нервы и натянутые от стресса жилы – моментально расслаблялись.

Я с облегчением утыкался лицом в ее теплую, вкусно пахнущую макушку, обцеловывал, нетерпеливо прихватывал зубами кожу на шее, ощущая себя диким зверем, вернувшимся после бешеного и полного опасностей дня в родную берлогу, к своей самке.

Хотелось ее тискать, не спускать с рук, гладить все время. Понимание, что мне ее тактильность, ее нежность необходима больше привычного покоя родного дома… Оглушало это понимание.

Я терялся в эмоциях, ощущая себя каким-то идиотом бессмысленным.

Как все могло так быстро поменяться? Как?

Я же этот дом строил только под себя, для себя! Здесь все настроено на меня до такой степени, что любое внешнее воздействие, любая лишняя переменная разрушит паззл.

Здесь все идеально. Любимые цвета, любимые формы, удобство. Только для одного. Только для удовольствия.

Каким образом это все потеряло ценность теперь? Без присутствия одной наглой хитрой Кошки?

Как я мог так впереться?

Впору не Вику мне плакаться, а мне ему.

Только вот друг, в отличие от меня, вообще не благородный. И потому есть предчувствие, что будет дико ржать, реши я поделиться своей бедой…

Да и некогда рефлексировать.

На работе – завал.

А дома – Кошка.

Мозг отключает напрочь.

Сегодня я сдал отчеты, сходил на ковер к начальству, получил заслуженный втык и теперь ехал домой, предвкушая два дня выходных. С Кошкой.

Это же такое блаженство, которое сложно переоценить.

Интересно, что она сейчас делает?

Когда выходил, глянул на камеры. Спала. Опять на диване в гостиной. Маленькая и трогательная такая.

Вот приеду, потрогаю.

Всю.

Вик сегодня обрадовал тем более, что на следующей неделе приезжают к нам из столицы ребятки по душу прокурорскую. В этот раз точная информация. И это хорошо.