Она поймала рукой кончик огромного крыла и легонько сжала его на прощанье. Крыло оказалось твердым и холодным, как камень.
— Идите! — сказал Нисрох.
И они пошли.
* * *
— Нисрох ты боже мой! — воскликнула королева, завидев троих детей. — Как вы сюда попали? А впрочем, я с самого начала знала, что вы очень могучие колдуны. Я собиралась освободить вас утром, как только мне удалось бы улизнуть из дворца, но, слава Дагону,[7]вы справились сами. Вам следует немедленно уходить отсюда. Я сейчас же разбужу свою главную фрейлину — она позовет Ритти-Мардука, и он выведет вас через боковую дверь, а там…
— Ради всего святого, не надо никого будить! — сказала Антея. — Кроме Джейн, конечно, но ее я разбужу сама.
И она принялась энергично трясти Джейн до тех пор, пока та не открыла свои сонные глаза.
— Вообще-то, Ритти-Мардук привел их уже несколько часов назад, — призналась королева. — Но мне так хотелось хотя бы немножко побыть наедине с Псаммиадом! Надеюсь, вы простите меня за это невинное проявление коварства? Это, видите ли, такая национальная вавилонская черта. Но, честное слово, я не хочу, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое. Давайте я все-таки тоже разбужу кого-нибудь.
— Нет, нет и нет! — сказала Антея, в голосе которой сквозила продиктованная отчаянием решимость. Сегодня ей почему-то больше не хотелось видеть ни одного вавилонянина. — Мы уйдем отсюда при помощи нашего собственного волшебства. А вы не забудьте сказать королю, чтобы он не винил в нашем бегстве тюремщика. Он тут совершенно не при чем. Нам помог Нисрох.
— Нисрох! — испуганно отозвалась королева. — Да вы и вправду великие колдуны!
Джейн поднялась с кушетки, непонимающе оглядываясь по сторонам.
— Подними Это над головой и скажи требуемое слово! — приказал ей Сирил, подхватывая на руки Псаммиада, который тут же чисто машинально цапнул его за палец — правда, совсем-совсем не больно.
— Где восток? — спросила Джейн.
— У меня за спиной, — ответила королева. — А что?
— Ур-Гекау-Сетчех, — сонным голосом произнесла Джейн и подняла вверх амулет.
* * *
И, конечно же, в следующий момент все четверо плюс Псаммиад оказались в гостиной дома номер 300 по Фицрой-стрит.
— Джейн, — сказал Сирил, которому чудесным образом удавалось сохранить присутствие духа в самых сложных ситуациях, — сходи, пожалуйста, в спальню и принеси тазик с песком для Псаммиада!
Джейн послушно вышла из комнаты.
— А теперь послушайте меня! — торопливо зашептал он, прислушиваясь к удаляющимся по лестнице шагам Джейн. — Нам ни в коем случае нельзя рассказывать ей о мрачном узилище, а равно и обо всем, что с ним связано, а то она испугается до умопомрачения и уже никогда больше не согласится путешествовать в прошлое.
— Точно! — согласился Роберт, и лишь Антея промолчала. Она так устала, что скорее согласилась бы умереть, чем вымолвить хотя бы одно слово.
— И чего это вам пришло в голову так спешно возвращаться домой? — сказала Джейн, входя в гостиную с тазиком для Псаммиада. — В Вавилоне все было так красиво, так здорово, так вкусно… Эх, жалко, что все хорошее когда-нибудь да кончается!
— Что правда, то правда, — беззаботным тоном заметил Сирил. — Там было здорово, но, видишь ли, наш визит в Вавилон немного подзатянулся. А мама всегда учила нас, что на свете не бывает ничего хуже, чем злоупотреблять чьим-либо гостеприимством.
Глава VIII. НЕОБЫЧАЙНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ КОРОЛЕВЫ В ЛОНДОНЕ
— А теперь расскажи, что было с тобой, — попросил Сирил Джейн после того, как он и остальные во всех подробностях поведали ей о разговоре с королевой и банкете. Особо они остановились на описании вавилонских блюд и предлагаемых гостям развлечений — остановились и дальше не пошли. Так что скорбной повести о мрачном узилище под крепостным рвом Джейн так и не услышала.
— Да уж, прямо скажем, постарались на славу! — заметила Джейн с явными потугами на иронизирование. — Вы даже не попытались найти амулет!
— Еще как попытались! — вспылил было Сирил, но вовремя взял себя в руки. — Но у нас ничего не вышло. Амулета вообще нет в Вавилоне. Он потерялся значительно раньше. Но ничего, в следующий раз мы отправимся в какое-нибудь другое место, где живут по-настоящему добрые люди, и поищем его там. А теперь валяй, выкладывай, как ты оказалась у королевы!
— Очень просто, — сказала Джейн. — За мной пришел ее слуга. Такой, знаете, огромный дядя с приятным лицом по имени… э-э-э, как его там?
— Ритти-Мардук, — подсказал Сирил.
— Вот-вот! — согласилась Джейн. — Этот самый Ритти-Мардук пришел как раз вовремя — Псаммиад цапнул за палец одного из стражниковых сорванцов, и все остальные сорванцы, включая самого стражника, почему-то на меня очень рассердились. Но тут пришел этот самый Ритти-Мардук и отвел меня во дворец. Представляете, я ужинала с новой маленькой королевой из Египта! Она такая дорогуша — чуть-чуть постарше нашей Пантерочки! Она мне кучу всего нарассказывала про Египет и тамошнюю жизнь. После ужина мы играли в мяч. А потом меня позвали к вавилонской королеве. Она мне тоже понравилась, да только они с Псаммиадом тут же засели чесать языками, так что я заснула и больше ничего не видела. Потом вы меня разбудили. Вот и все.
Почти то же самое рассказал им и Псаммиад, когда (после немалых усилий) его удалось пробудить ото сна.
— Но какого черта, — добавил он, — вам пришло в голову разболтать ей про то, что я могу исполнять желания? Знаете, у меня начинает складываться убеждение, что в ваших головах отсутствуют даже самые что ни на есть рудиментарные подобия мозгов!
Дети не знали, что такое «рудиментарные», но тон, каким было произнесено это слово, не оставлял никаких сомнений в том, что это было какое-нибудь тяжкое оскорбление.
— Мне кажется, мы не сделали ничего плохого, — обиженным тоном произнес Сирил.
— О нет! — восторженно закричал Псаммиад, обрадовавшийся новой возможности поиздеваться над окружающими. — Конечно, нет! Напротив, вы сделали много хорошего! Замечательного!! Расчудесного!!! А знаете ли вы, — продолжил он уже серьезным тоном, — что эта ваша вавилонская сумасбродка пожелала при первой же возможности оказаться в вашей стране? Эта возможность, между прочим, может представиться ей в любую минуту.
— Ну, уж тут-то ты сам виноват, — сказал Роберт. — Нужно было сделать так, чтобы она ей выпала, скажем, в следующем году или, еще лучше, в следующем столетии.
— Или вообще никогда, — язвительно закончил Песчаный Эльф. — Все ваши беды, молодые люди, происходят оттого, что вы никогда не учитесь на своих ошибках. Сколько я могу вам повторять, что когда человек говорит о «первой же возможности», он имеет в виду обстоятельства, которые мне совершенно неизвестны и столь же совершенно от меня не зависят. Не я же, в конце концов, загадываю желания. Я их только исполняю. Но я знаю, что имела в виду королева, когда говорила о «первой же возможности». Она имела в виду «сразу же, как только король поедет охотиться на львов и у меня выпадет пара-другая свободных деньков». Она, видите ли, ничего не знает о том, что время является всего лишь мысленной абстракцией.
