— Шпионство и святотатство! — объявил капитан стражников тюремщику. — Содержать до особого распоряжения короля! Полагаю, особое распоряжение поступит завтра же — с утра пораньше. Им предстоит веселый денек. Ох и повеселятся же они на дыбе, когда король начнет выбивать из них нужные ему сведения!
— Бедные пострелята! — сказал тюремщик.
— Да уж конечно! — сочувственно откликнулся капитан. — У меня у самого сорванцы растут, так они бузят почище этих. Но нам не следует позволять, чтобы наши личные чувства преобладали над общественными интересами! — вдруг сказал он совсем другим тоном. — Покойной ночи!
Солдаты удалились, тяжело громыхая сандалиями и унося с собой огонь, лед, золото и железо. После их ухода в тюрьме стало по-настоящему скучно. Тюремщик стоял посреди камеры с тяжелой связкой ключей и все так же сочувственно смотрел на детей. Наконец он сокрушенно вздохнул, покачал головой и вышел за дверь.
— Только спокойствие! — сказала Антея. — Поверьте мне, с нами все будет в порядке. На самом деле это всего лишь сон. И ничем, кроме сна, быть не может. Я, знаете ли, не очень-то верю во всю эту болтовню насчет мысленных абстракций. Пространство есть пространство, а время есть время! Так что это всего лишь сон, и мы вскоре обязательно проснемся живыми и невредимыми.
— Гм! — недоверчиво произнес Сирил.
И тут Роберта прорвало:
— Это я во всем виноват! Только я и никто другой! Если нам и впрямь суждено найти здесь свой конец, то, прошу вас, простите меня и передайте папе… Ох, я совсем забыл!
Последнее восклицание относилось к тому непреложному факту, что в данный момент папа находился в трех тысячах милях и двух с половиной тысячах лет от него.
— Да брось ты, старина Бобс! Все в порядке, — сказал Сирил. Антея же молча нашла руку Роберта и сжала ее в своей.
В этот момент дверь снова отворилась и в камеру вошел тюремщик. Он принес тарелку с подозрительного вида хлебцами — твердыми, сухими и ничуть не похожими на кремово-сироповые излишества пиршественной залы. Еще он принес кувшин воды.
— Вот, ешьте! — сказал он.
— О, большое вам спасибо. Вы очень добры, — сказала Антея, постукивая зубами от холода.
— И ложитесь спать, — продолжал тюремщик, указывая на сваленную в углу кучу соломы — а то не успеете оглянуться, как наступит утро.
— О, милый мистер тюремщик! — взмолилась Антея. — Скажите, что они собираются делать с нами завтра утром?
— Попытаются выведать у вас разные вещи, — угрюмо ответил тюремщик. — И мой вам совет — если вы, часом, не знаете того, что им нужно, то лучше постарайтесь выдумать что-нибудь очень на это похожее. Тогда, может быть, вас всего лишь продадут северным варварам. Хотя хрен редьки не слаще. Эти варвары — сущие живоглоты. Эх, ну да ладно! Покойной ночи.
— Покойной ночи, — ответили ему три дрожащих голоса, обладатели которых безуспешно пытались придать им твердость. Затем тюремщик закрыл дверь, и трое детей остались лицом к лицу с заплесневелыми стенами, закопченным потолком и копошащимися в углу слизняками мрачного узилища под крепостным рвом.
— Этот светильник не продержится долго, — сказал Сирил, оценивающе взглянув на коптящую медную корзину, свисающую со вбитого в стену крюка.
— Как вы думаете, есть какой-нибудь смысл в том, чтобы произнести имя силы без амулета? — спросила Антея.
— Думаю, что нет, — ответил Сирил. — Но отчего бы не попытаться?
Они попытались, но безо всякого успеха. Мертвая тишина сырой темницы так и осталась мертвой.
— Постойте-ка, а что это было за имя, которое упоминала королева? — вдруг заинтересовалась Антея. — Нисбит, Несбит… Ну как же там? Помните, ястребоголовый посланник Великих?
— Подожди секундочку, — наморщил лоб Сирил. — Хотя я не совсем (а точнее, совсем) не понимаю, зачем это тебе нужно, все же попытаюсь вспомнить. Так, Несрог, Несрох — ага, Нисрох! Точно, Нисрох!
Тогда Антея поднялась на ноги и изо всех сил постаралась собраться с духом. Все мускулы ее тела (включая и мускулы мозга, если таковые бывают) собрались в комок, и туда же собралась вся ее воля.
— Ур-Гекау-Сетчех! — прокричала она срывающимся от страха голосом. — О Нисрох, слуга и посланник Великих, приди к нам на помощь!
Последовала минута напряженного ожидания. Затем в дальнем углу, там, где лежала груда соломы, мигнул и начал разгораться холодный голубой свет. Из этого неземного и малоприятного света выступила странная, ужасающего вида фигура — выступила и стала медленно приближаться к детям. Я не стану описывать ее вам, потому что мистер Миллар, любезно согласившийся оформить эту книжку, нарисовал ее в самых мельчайших и жутчайших подробностях, и, кроме того, если вам этого покажется мало, вы всегда можете пойти в Британский музей и своими глазами увидеть ее изображение, высеченное на камне самими древними вавилонцами. Скажу только, что у нее были орлиные крылья, ястребиная голова и человеческое тело.
Вот это-то самое чудовище и направлялось в данный момент к насмерть перепуганным детям.
— Ой, ой, уходи! — закричала Антея, но храбрый Сирил поспешно добавил: — Нет, останься, пожалуйста!
Чудовище в нерешительности потопталось на месте, а потом склонило свою пернатую голову в низком поклоне.
— Говорите! — сказало оно изрядно надтреснутым голосом, больше всего на свете напоминавшем скрип ключа в заржавелом замке. — Слуга Великих — ваш слуга! Зачем вам понадобилось призывать имя Нисроха?
— Мы хотим попасть домой, — сказал Роберт.
— Нет, нет! — воскликнула Антея. — Мы хотим попасть туда, где находится Джейн с Псаммиадом.
Нисрох поднял свое огромное крыло и указал на одну из стен темницы. И в том месте, куда он показывал, стена задрожала, зарябила и в конце концов исчезла, и вместо сырых, зеленых, закопченных камней перед детьми во всем своем великолепии предстала спальня королевы с ее тяжелыми, расшитыми золотом портьерами, заваленным мягкими подушками и одеялами ложем и огромными, полированной меди зеркалами. Посреди спальни сидела сама королева — а перед ней, на красной парчовой подушке, сидел Псаммиад и, судя по его стоявшей торчком шерсти, был чем-то очень сильно недоволен. Тут же неподалеку, на затянутой синим бархатом кушетке, мирно посапывала Джейн.
— Идите вперед без страха! — сказал Нисрох. — Может ли слуга великой Намму[6]чем-нибудь еще помочь тем, кто произнес имя силы?
— Э-э-э… Пожалуй, нет! — сказал Сирил. — Дальше мы уже и сами справимся. Спасибо вам огромное!
— Ты просто дорогуша! — воскликнула Антея, вряд ли отдавая себе отчет в том, что говорит. — Спасибо тебе! Спасибо тебе большое! Но теперь — уходи!
