Гворл не понял их языка. Он понял тон голоса и увидел направленное на него копье.
Он поднял ногу и принялся тереть ее, скрежеща в то же время проклятия Вольфу.
Факелы стали ярче, когда ноги часовых заскребли по свободному от земли камню.
— Давай! — скомандовал Вольф.
Он и Кикаха одновременно поднялись и стремительно развернулись, оказавшись лицом к лицу с удивленными шолкинами.
Наконечник копья находился в пределах досягаемости Вольфа. Его рука скользнула по нему, схватила древко как раз за ним и рванул на себя.
Часовой открыл было рот, чтобы заорать, но тот резко захлопнулся, когда поднятый тупой конец копья треснул его по челюсти.
Кикахе не было такой удачи. Шолкин шагнул назад и поднял копье, чтобы метнуть его. Кикаха бросился на него, словно полузащитник на игрока с мячом. Он кинулся наземь, покатился, и копье лязгнуло о стену.
К тому времени молчание пропало.
Один часовой начал орать. Гворл поднял упавшее рядом с ним оружие и бросил его. Наконечник вонзился в открытое горло часового и острие вышло из шеи.
Кикаха рывком высвободил копье, вытащил из ножен убитого часового тесак и метнул его. Первый вошедший снаружи шолкин получил его по рукоять в солнечное сплетение. Увидев, что он упал, другие столь рвав— шиеся следом за ним, отступили. Вольф забрал нож у другого трупа, заткнул его за кушак и осведомился:
— И куда нам дальше?
Кикаха вытащил нож из солнечного сплетения и вытер его о волосы трупа.
— Не через эту дверь. Слишком много.
Вольф показал на дверной проем в противоположном конце помещения и бросился к нему. По пути он подобрал выроненный часовым факел. Кикаха сделал то же самое. Дверной проем был частично забит землей, вынудив их опуститься и проползать через него на четвереньках. Вскоре они очутились в месте, через которое насыпалась земля.
Луна открывала пустое пространство и каменных плитах потолка.
— Они должны знать об этом, — подумал Вольф. — Они не могут быть настолько беззаботными. Нам лучше пойти дальше.
Они едва прошли мимо точки под брешью в потолке, как сверху запылали факелы. Спутники как можно быстрей шмыгнули вперед, слыша через отвер— стие возбужденные голоса шолкинов.
Секунду спустя в землю врезалось копье, едва не попав Вольфу в ногу.
— Они бросились следом за нами. Теперь они знают, что мы покинули главное помещение, — сказал Кикаха.
Они побежали дальше, выбирая ответвления, которое, казалось, предлагали доступ к черному ходу. Вдруг пол под Кикахой провалился. Он попытался переползти по плите, на которую упал к следующей, но не сумел. Одна сторона большой плиты поднялась, а та, которая упала, запустила Кикаху в дыру. Кикаха закричал, выпустив в то же время факел. Оба упали.
Вольф остался стоять, уставившись на поднятую плиту и проем под ней. Из дыры не доходило никакого света, так что факел пропал из виду. Стеная от тревоги, он подполз и подержал факел над краем, глядя вниз. Шахта была по крайней мере в десять футов шириной и пятьдесят глубиной. Она была выкопана в земле, и в разных местах вниз свалились большие куски. На дне была куча земли, но там не было никакого Кикахи, ни даже вмятины, указывающей где он приземлился.
Вольф окрикнул его по имени, слыша в то же время крики шолкинов, когда те рыскали в погоне по коридорам.
Не получив никакого ответа, он вытянулся сколько смог за край шахты и изучил провал повнимательней.
Все его размахивания факелом для освещения темных мест не показали ничего, кроме упавшего и погасшего факела.
Некоторые края дна оставались черными, словно в стенах были выемки. Он мог только заключить, что Кикаха свалился в одну из них.
Теперь звук голосов стал громче, и из-за угла в конце коридора появилось первое мерцание факела. Он ничего не мог поделать, кроме как продолжать бежать. Он поднялся как можно выше, бросил факел вперед на другую сторону и прыгнул, что было сил в ногах. Он пролетел почти в горизонтальной позиции, ударился о край, бывший влажной мягкой землей, и заскользил вперед носом в землю. Он был в безопасности, хотя ноги его торчали над краем.
Подобрав все еще горевший факел, он пополз вперед. В конце коридора он нашел одно ответвление, совершенно забитое землей. Другое было частично перегорожено огромной плитой из гладко обтесанного камня, лежавшего под углом в сорок пять градусов.
Принеся в жертву немного кожи на груди и спине, он протиснулся между землей и камнем. За плитой находилось огромное помещение, даже большее, чем то, где держали рабов.
В противоположном конце находилась серия грубых терасс, образованных обвалом камня. Он поднялся по ним к углу между потолком и стеной. Сквозь него лился клок лунного света, сквозь него была единст— венная возможность выбраться. Он погасил свой факел. Если по верху здания бродили шолкины, то они могли увидеть его свет через маленькое отверстие. У проема он на некоторое время пригнулся, стоя на узком карнизе под ним и внимательно прислушиваясь. Если его факел увидели, то его поймают, когда он вылезет из дыры, бессильный защитить себя. Наконец услышав только отдаленные крики и зная, что он должен воспользоваться своим единственным выходом, он протащил себя через него.
Он оказался почти на вершине земляного кургана, покрывавшего заднюю часть здания. Ниже его горели факелы. В свете их стоял Абиру, грозя кулаком солдату и крича.
Вольф посмотрел на землю у себя под ногами, представляя содержав— шиеся под ней камни и пустоты и шахту, в которую швырнуло умирать Кикаху.
Он поднял копье и прошептал:
— Аве аткве вале, Кикаха!
Он желал, чтобы он мог отнять еще несколько жизней у шолкинов — особенно у Абиру — в уплату за жизнь Кикахи, но вынужден был оставаться практичным. Была еще Хрисенда и был еще рог. Но он чувствовал в себе пустоту и слабость, словно оставил здесь часть своей души.
Глава 11
Той ночью он спрятался в ветвях высокого дерева на некотором расстоянии от города. План у него был последовать за работорговцами и при первом же удобном случае вызволить Хрисенду и рог. Работорговцы обязаны были выбрать тропу, поблизости от которой он ждал. Она была единственная, ведущая в Тевтонию. Пришел рассвет, пока он ждал, испытывая голод и жажду. К полудню ему стало невтерпеж. Наверняка же они ищут его до сих пор. Вечером он решил, что должен по крайней мере напиться воды. Он спустился и направился к ближайшему ручью. Рык отправил его на другое дерево. Вскоре через кустарник проскользнуло семейство леопардов и принялось лакать воду. К тому времени, когда они кончили и ускользнули обратно в кусты, солнце приблизилось к повороту за монолит.
Он вернулся к тропе, уверенный что находился слишком близко к ней, чтобы большой караван человеческих существ прошел бы неуслышанным. И все же никто не появился. Той ночью он прокрался по развалинам к зданию из которого сбежал.
