Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Однако успех Кройфа напоминает нам о наличии в спорте важного психологического аспекта, который мы часто не замечаем во вред себе. Ведь очень немногие из нас – и болельщики, и спортсмены – воодушевляются только главной целью. Мы хотим достичь высшего идеала, найти в спорте более глубокий смысл.
Давайте на некоторое время отвлечемся от футбола и рассмотрим научное исследование, осуществленное Терезой Амабайль, профессором Гарвардской школы бизнеса. Она пригласила для участия в эксперименте нескольких художников и отобрала среди их работ 10 полотен, созданных для продажи (то есть за материальное вознаграждение), и 10 картин, созданных «для себя» (то есть из любви к искусству или стремления к самовыражению). Затем она попросила группу авторитетных художников и искусствоведов оценить произведения.
«Результаты были поразительными, – пишет Амабайль. – Картины, предназначенные для продажи, содержали меньше креатива, чем полотна, созданные “для себя”. Однако по технике исполнения обе группы картин мало отличались друг от друга. Более того, художники сообщали экспериментатору о том, что были существенно более зажаты, работая над коммерческими полотнами».
В другом исследовании ученые опрашивали студентов художественных колледжей, учатся ли они живописи, чтобы зарабатывать деньги или чтобы добиться более полного самовыражения. Двадцать лет спустя экспериментаторы вновь встретились с бывшими студентами, чтобы посмотреть, как им живется уже в качестве профессиональных художников. По результатам опросов ученые пришли к выводу о том, что «те художники, которые искали в живописи и скульптуре прежде всего самовыражения, а не почестей, создали произведения, которые были признаны в обществе как более совершенные».
Это открытие стало в наши дни настолько известным, что даже получило собственное название: писатель Дэниел Пинк называет это «парадоксом креативности». Мы обнаруживаем самые глубинные резервы вдохновения тогда, когда наши действия мотивированы чем-то еще, кроме стремления к победе. И это что-то, в свою очередь, делает нас более успешными. Как говорят исследователи: «В конечном счете внешние награды получают те люди, которые менее других мотивированы на их достижение».
Эта истина ясно проявляется, например, тогда, когда вы наблюдаете за игрой команд, ведомых Кройфом, будь то в качестве игрока или в качестве тренера. Победа здесь всегда важна, но не служит самоцелью. И именно поэтому действия футболистов Кройфа всегда так изобретательны и отличаются особым стилем. Он рассматривал пас не как технический элемент игры, а как произведение искусства. Даже в возрасте 37 лет он менял геометрию футбола, «отдавая такие фантастические 30-метровые пасы, что телевизионные камеры порой теряли мяч из виду», как заметил однажды Саймон Купер в газете Financial Times.
Все это находится где-то выше футбола или даже искусства. В бизнесе компании редко по-настоящему вдохновляют своих сотрудников такими целями, как получение бо́льших прибылей, победа над конкурентами или даже более высокие бонусы. Корпоративная политика «кнута и пряника» часто отнимает у нас вдохновение и заслоняет смысл, который мы ищем в работе и жизни. Настоящие харизматичные лидеры никогда не забывают о главных целях своего бизнеса или о важности достойной оплаты, но воодушевляют они людей как раз тогда, когда формулируют цели, выходящие за пределы одних прибылей и убытков.
Когда Стив Джобс пытался переманить обратно в Apple Джона Скалли с высокой должности, которую тот занимал в Pepsi, он действовал не с помощью огромных зарплатных чеков. «Ты хочешь продавать подслащенную воду до конца своих дней или прийти ко мне и изменить мир?» – спрашивал он. Возможно, Джобс не всегда вызывал восторг своей манерой общения с людьми (между прочим, как и Кройф), но заработал миллиарды как раз потому, что двигало им нечто большее, чем деньги.
Именно поэтому главным подарком Кройфа футболу была передача им «Барселоне» понимания этого «парадокса креативности». Конечно, амбициозный девиз команды, что она «больше, чем простой футбольный клуб», может быть, и раздражает немного болельщиков, но нет никакого сомнения в том, что в «Барселоне» уверовали в то, что занимаются чем-то большим, чем добывание побед в матчах. Эта идея – идея об особой миссии команды, особом стиле ее игры – направляла действия и мысли футболистов, начиная от первого состава и кончая молодыми воспитанниками академии. В этом и состоит главная причина того, что «Барселона» добилась таких успехов.
«Кройф создал в храме фрески, и последующим тренерам “Барселоны” оставалось только реставрировать и подновлять их», – сказал Хосеп Гвардиола, который играл в команде под руководством Кройфа, а потом учился у него уже в роли тренера. Жоан Лапорта, бывший президент клуба «Барса», сказал: «Как игрок он превратил футбол в вид искусства. Йохан пришел и революционизировал все. Современная “Барса” началась с него, он представляет собой выражение нашей самоидентичности. Он принес нам стиль футбола, который мы полюбили».
Я прочитал много статей и некрологов, появившихся после смерти Кройфа. Все они содержали глубокие личные чувства писавших. Но меня поразил в них один общий момент: во всех статьях величие голландского Мастера описывалось не словами о его успешности, а словами о том, какие ощущения он в нас пробуждал. Он подарил нам футбол с другой планеты; футбол, заново открытый великим хореографом, который освободил его от устарелых и заскорузлых моделей; он воссоздал футбол не только более эстетически привлекательный, но и более агрессивный и, безусловно, эффективный», – писал тогда Ричард Уильямс в газете Guardian.
Купер написал в газете Financial Times: «Создавалось такое впечатление, что Кройф был и электрической лампочкой, и Томасом Эдисоном в одном лице». Дикинсон, вспоминая одну свою беседу с этим великим человеком в тени деревьев в столице Каталонии, писал: «Для меня это было как проповедь из уст “папы римского в футболе”. Победа – не все. Очень много значит красота. Я ликовал, глядя на Кройфа как футболиста, я восхищался Кройфом как тренером, но больше всего мне нравился в Кройфе его идеализм неисправимого романтика. В футболе так мало таких людей».
Вот в этом и состоит суть вопроса. Ван Гог – наверное, самый креативный голландец из всех, который не заработал ни гроша, но произвел революцию в искусстве, – как-то сказал: «Что до меня, то я ничего не знаю с полной уверенностью. Однако свет звезд заставляет меня мечтать». Именно стремление Кройфа к звездам, к чему-то, что выше обыденного успеха, сделало для него возможным стать наиболее успешным человеком в истории футбола.
Совершенная гармония
3 декабря 2014 года
Шла восьмая минута дополнительного времени того памятного полуфинала Кубка Англии по футболу между «Арсеналом» и «Манчестер Юнайтед» в 1999 году. Мяч передается назад Дэвиду Бекхэму, который находится в правой части своей половины поля. Бекхэм отдает его Полу Скоулзу, находящемуся в центральном круге, тот, в свою очередь, пасует мяч Ники Батту, который возвращает его Скоулзу, уже выбегающему на этот пас, как будто он и Батт связаны телепатически.
Скоулз останавливает мяч, поворачивается и, не поднимая головы, делает боковой пас на Батта, который выбегает на мяч вперед в ожидании передачи. Он, в свою очередь, пасует мяч Филу Невиллу, подбегающему слева. Одним движением Невилл останавливает мяч и сразу отдает Скоулзу, который слегка отошел к центральной линии и после короткой обработки мяча отдает его с филигранной точностью Дэвиду Бекхэму, вбежавшему на половину «Арсенала» вдоль боковой линии. Бекхэму даже не нужно поднимать головы. Он знает, что Гари Невилл находится позади него. Невилл принимает мяч и тут же возвращает его Бекхэму.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
