Я не самоубийца, чтобы влюбляться в Исаева. Ну, точно не младшего, с именем Рома. Который слишком близко, чего раньше я не замечала.
— Дистанция, слышал о таком?
— Нет, — просто жмёт плачами, даже не стараясь оправдаться. — Расскажешь?
— Легко, дистанция это расстояние…
«Между» и «людьми» тонут в поцелуи. Исаев, конечно же, не дослушивает. А пользуется тем, что мой рот открыт, и я не могу его ударить.
Могу, на самом деле. Но ладони сами по себе укладываются его плечи, едва сжимая. Удерживают от падения, когда ноги подкашивают. Они превращаются в вату от того, как касается парень.
Рома обхватывает ладонями лицо, притягивая к себе. Надавливает, усиливая поцелуй. Чтобы всё внутри переворачивалось, раз за разом, с жалким интервалом в секунду.
У него горячие руки, слишком. И плавят меня подобно тому, как пламя расправляется с несчастным воском. Опускаются на шею, обнимают за талию. Касаются, постоянно и везде.
А я ничуть не лучше. Так же спускаюсь по рукам, ныряю за ткань расстёгнутой худи.
И целую, целую, целую. Пока не заканчиваются последние капли кислорода в крови, пока не начинают раздаваться тёмные вспышки перед глазами.
Мне так хорошо, как не должно быть с Исаевым.
Жарко, тепло, хорошо.
И это дурацкое желание, чтобы поцелуи не заканчивались. Ни длинные, которые словно к самой душе пробираются. Ни короткие, рваные, когда парень на мгновение отрывается от меня.
— Ты почти заставила меня полюбить Эйфлеву башню, морковка.
Рома, Эйфелева башня
— Три тысячи или четыре? — спрашиваю у Маргоши, когда та начинает вырываться из моих объятий. — Сколько тебе фотографий нужно?
— Не так много, — смеётся легко.
Кажется, истерики от неё за поцелуй не будет. И полного игнора тоже. Новая реакция, которой ещё не было. Лёгкий румянец, блеск в глазах. Маргоша невероятно красивая.
Ещё бы так сильно не кусалась взглядами и словами, цены бы ей не было. Особенно когда она без этого ванильного запаха духов. С первого дня раздражал тот парфюм. И Маргоша тоже. Но если с отношением к девушке что-то менялось, то точно не к запаху ванили.
— Так, ты хотела покататься на Сене? — спрашиваю, когда с фотографиями закончено. — На корабликах, да?
— Ну, если ты приглашаешь…
Не могу понять с чего такие перепады настроения. Маргоша обычно не смущалась и не позволяла мне решать. А тут сплошная смиренность с опущенным взглядом в пол.
И не скажу, что мне такой вид не нравится. Особенно, если бы где-то в спальне, без лишних людей. А ещё никаких платьев и прочей мишуры. Только мы вдвоём, наедине. И эта покорность…
— Кхм, — прокашливаюсь, надеясь, что никто не видит моего состояния. — Да, идём тогда на кораблики. Тебе должно понравиться.
Маргоша кивает, вызывая новый виток вопросов. Ладно, со всем остальным буду разбираться потом. Сейчас главное затащить девушку на свидание и, может, повторить наши поцелуи.
Вниз спускаться легче, лечу, перепрыгивая ступеньки. А Маргоша, наоборот, всё медленнее переступает, хвататься за поручни. И совсем забывает за то, что мы должны держаться за руки.
Вижу на первом ярусе Анну Викторовну и предупреждаю, что дальше без нас. Даже не интересно, уда ещё нас хотели завести. Всё самое нужное я сам покажу Маргоше. Без лишних людей. Особенно, Ника.
— Не беги так, — девушка просит, спускаясь за мной. — Убьёшься, а мне потом доказывать полиции, что я ни при чём.
— То есть, меня тебе не жалко?
— Ни капли, вот совсем. Извини, Исаев, я себе дороже.
— Да?
Маргоша визжит, когда я ловлю её за талию и поднимаю в воздух. Делаю резкий поворот, от чего края красного платья разлетаются, как у Мерлин Монро. Ребёнком я фантел от неё, а теперь меня другой цвет волос интересует, а вот любовь к букве «М» осталась.
— Поставить, ид… Исаев!
— Ставлю.
Улыбаюсь во все тридцать один (минус один зуб мудрости два года назад) и опускаю девушку на землю. Только продолжаю прижимать к себе. Откидываю её косички за спину, провожу пальцами по затылку и поправляю ворот.
— Видишь, так быстрее спустились.
— Во-первых, я тяжелая, не нужно так меня таскать. Во-вторых, не нужно так меня таскать! Я тебе не мешок с картошкой и не твоя девушка.
— Ну, по факту, все считают тебя моей девушкой. Так что я могу так делать. И буду, потому что хочу.
— Перехочешь.
А вот в этом Маргоша очень сильно ошибается. Если бы можно просто было бы щёлкнуть, было бы легче. А так вертись вокруг неё, уговаривай, придумывай каким образом заинтересовать. И чтобы ей действительно понравилось, а не разбилось об ироничное выражение лица.
— Ты такая злюка, морковка. Совсем меня не любишь, совсем не приголубишь. А могла бы.
— После того, как солнце встанет на западе и опустится на востоке.
— Может, хотя бы сговоримся на то, что высохнут моря и ветер унесёт горы?
Не могу поверить в то, что Маргоша видела сериал «Игра Престолов». Слишком много пошлостей и крови, жестокости. Даже для меня. Просмотрел пару серий и захлопнул крышку ноутбука, отказываясь.
Но эти фразу Кхалиси, или как там ту блонди, растащили по всем пабликам. Сотни мемов и цитат, так что многое запомнил. И интересно, что из этого касается Маргоши — реально фанатка или случайно.
— Предлагаю тогда сегодня воплотить одну сцену из сериала.
— Ту, где я тебя столкну с обрыва?
— Я предполагал что-то более горячее.
— Расплавленное золото на голову?
— Жестокая-жестокая Марго.
*Сизиф — в мифологии был приговорённый богами катить на гору тяжёлый камень, который, едва достигнув вершины, раз за разом скатывался вниз.
Глава 12Марго, небережная Сены
