Внутри Вейи будто ухнуло что-то на самое дно, взгляд опустила, готовая сквозь землю провалится от насмешки такой постыдной. Тамир, отрывая взгляд от Вейи, продолжил говорить по-хазарски что-то Барайширу, а тот только суровее сводил брови и отвечал с долей негодования, всё кивая в сторону каручаеской крепости. Хазарич только руку положил на его плечо примирительно, проговорил спокойно слова непонятные Вейе, чуть резкие и в то же время слогами то звучными, то глубокими. Барайшир смерил неодобрительным взглядом Тамира, пробурчав что-то под нос, махнув, наконец, рукой, напоследок пронизав чужачку неуступчивым взглядом, повернулся и пошёл твёрдо к кострам, к остальным мужам. Вейя только теперь поняла, как смотрели на неё все, кто рядом был, и слышал всё.
Тамир шаг сделал, а земля под ногами Вейя качнулась будто, колени сделались слишком слабыми. Сердце заколотилось безумно, рвано гоняя по телу горячие волны.
Теперь Вейя смогла разглядеть его лучше — так близко ещё не доводилось встречаться. Таким жаром неуёмным от него веяло, и запах железа и кожи обволок, осел на языке пряной горечью. Уж теперь поняла, почему стольких людей мог возле себя собрать: в каждой черте чужой, в резком разлёте бровей, в линии носа чуть длинном с горбинкой, скулам смуглым, впалым щекам, что покрывала щетина, подбородку твёрдому — во всём виделась кровь крепкая, древняя, что толкалась огнём по его венам.
Он внимательно оглядел Вейю, потом перевёл взгляд на Огнедару.
— Это Вейя… — начала было полянка.
— Знаю я, кто это, а ты, видимо, нет. Скажу тебе — племянница Годуяра, князя Кряжича.
Огнедара вдохнула, а выдохнуть, кажется, забыла, растерянно посмотрела на горе-беглянку. Вейя облизала пересохшие губы, почему-то сейчас виноватой себя ощутила, будто обманула в чём-то Огнедару, что помочь ей взялась. Скользнула взглядом по лагерю, не зная, куда глаза прятать. Только теперь заметила, как собрались вокруг них воины хазарские, двое зрелых и намного моложе воинов с Тамиром рядом встали — стало быть, самые приближенные, и от них, верно, мало что скрывает кагановский вождь. Да и кто она такая для него, чтобы он встречал её просто без всяких прошений, не княжна даже.
— Ну, — давил Вейю взглядом свой топкий, — что же ты молчишь? Язык ваш я знаю достаточно, чтобы понять.
Она только и смотрела на его губы, как чудно они вытягиваются, когда он слова по-руси выговаривал, слушала, как клокотал его голос где-то в самом горле, и сказать в ответ отчего-то ничего не могла, будто и в самом деле язык отнялся.
— Пришла просить взять меня в поход с собой, в степь пойти с отрядом твоим.
Едва сказала, повисла тишина. Даже не переговаривался никто.
— Ты умом, видно, тронутая, — вдруг резко посуровел хазарич, когда вразумил, что сказала она, о чём попросила, и губы чуть полные затвердели в обрамлении тёмной поросли усов и щетины. — Разворачивайся и шагай к дядьке своему, пока я хлыст не взял и не стеганул по мягкому заду, как одну из кобыл табуна своего, чтоб бежала быстрее.
Вейя зарделась, слыша смешки по сторонам.
— Как хочешь думай, но назад, — посмотрела прямо, — не пойду, — дрогнул голос всё же, и ком подкатил к горлу, отчего-то вдруг расплакаться захотелось, но Вейя сглотнула, проталкивая камень обиды, моргнув рассеянно, смотрела на хазарича.
Она и опомниться не успела, как Тамир в два шага рядом оказался, вплотную подошёл.
— Ты, видно, не поняла. Разворачивайся. И. Уходи, — отсёк от себя. — Я не за тем приехал, чтобы умыкать девиц у тех, с кем из одной чары пил только что. Из-за девки, которую почти в жёны отдали.
— Нет. Не уйду.
Глава 47
Тамир душил своими топкими, беспросветно тёмными, как ночь, глазами. А Вейя готова было уж развернуться и назад идти, подчиняясь его воле, ощущая, как уверенность ломается, словно хрупкая ветка. Ещё немного и она бы так и сделала, если бы Тамир не отвёл взгляд, посмотрев за плечо.
— Итлар, — позвал он кого-то из своих людей.
Сердце заколотилось безумно. Из-за спины хазарича вышел молодой, как и сам Тамир, воин, взглянул, ожидая распоряжений.
— С рассветом отправь кого-нибудь из дайчан в детинец, — начал он говорить по-руси Тамир — намеренно, видно, чтобы Вейя поняла, — пусть передаст, что беглянка их у меня в лагере. Пусть приходят за ней и забирают.
Итлар кивнул, едва сдерживая улыбку, обвёл Вейю заинтересованным взглядом, а потом подошёл ближе к Тамиру, что-то спросил на хазарском — Вейя не разобрала ничего. Тамир ответил на своей речи. Итлар улыбнулся ещё шире в чёрные не сильно густые усы. Вейя, очнувшись, рассеяно на Огнедару глянула, что совсем притихла рядом. Не обманывала, что слово она тут имеет невысокое, но и рот тоже никто не затыкал.
Переговорив с Итларом, Тамир прошёл к Огнедаре. По телу зыбкая дрожь пробежалась — так близко он оказался сейчас, что жар почувствовала его тела, уловив запах чужой, сильный, терпкий. Тот, кого она только издали видела, теперь — коснуться можно, только руку протяни. Вейя замерла, краем глаза видела, как полянка задирает подбородок всё выше, дыхание задержала. Он над ней словно ястреб склонился, что она казалась крохотным зверьём, и до того мига всегда спокойная и твёрдая, напуганная теперь даже немного. Вейя тоже взволновалась, что сейчас погонит её прочь вместо неё. Такого она не хотела. И уж приготовилась вступиться, сжимая подрагивавшие пальцы в кулаки.
— Отведи её к себе, дай что нужно, — проговорил уже негромко, одной ей слова предназначая. — А потом... ко мне приходи.
Вейя отвела взгляд, щёки отчего-то запекло сильно, будто пирог в печи. Отвернулась, чтобы не видеть больше, как он на неё смотрел. Кочевники помалу начали расходиться — чего ещё смотреть? Решение Тамир своё сказал, хоть верно и не все поняли толком его, не каждый из них знал язык руси, да и что они баб не видели, те у них, верно, были в достатке, ведь основное войско встало в степи, насколько Вейя поняла из разговоров. Теперь дожидаются своего предводителя.
На душе стремительно муть закручивалась от того, что не пустил кагановский вождь к себе в стойбище, не думала, что так обернётся всё. А с чего бы ему и в самом деле ношу такую брать? Прав он — что князья о нём подумают, когда обнаружат пропажу свою в лагере хазар? Доказывай потом, что сама она пришла, да и не так ещё поймут.
Вейя вздрогнула, когда её за локоть взялась Огнедара, прерывая нерадостные размышления.
— Пошли скорее, — шепнула она, явно взволнованная.
Вейя шла за полянкой, чувствуя на себе взгляд хазарича, а когда обернулась невольно, он и в самом деле провожал её взглядом. Костёр обливал густым светом его стан, выхватывая из полутьмы, чёрные волосы падали на загорелую скулу, оставляя на лице борозды теней, в прищуре глаз бездонно блестел огонь. Вейя поспешила отвернуться, подхлёстнутая невольным волнением. Огнедара провела через шатры и приоткрыла полог одного из них, впуская Вейю внутрь. Вейя задержалась у порога, поворачиваясь к полянке.
