— Чисто, — констатировал он. — Что, конечно, странно. Если ты у нее и впрямь настолько в немилости, то почему она тебя не заклеймила? Я бы на ее месте, скорей всего, так и поступил.
— Да на кой ляд ей мои глаза? — простонал Нёлди. — Что она ими увидеть-то может? Пьяную рожу Шинви?
— Не скажи. Если уж наживаешь себе врага, то или добивай его сразу, или будь настороже.
И тут Киэнн припомнил свои утренние размышления.
— Ни брауни, ни кобольдов, ни томте, и хобгоблинов. Я не привел бы тебя в дом с этой дрянью. Я, конечно, понимаю, — иронично улыбнулся он, — что от психопата с суицидальными наклонностями можно ожидать чего угодно. Но уверяю тебя, Киэнн, на этот счет ты можешь быть спокоен.
Все взгляды перекрестились на внезапно встревоженной баньши.
— До того, как ты упомянул брауни, — проговорила вполголоса она, — я была уверена, что это сверчок.
Киэнн осторожно, краем глаза, глянул на Нёлди. Лицо никса по-прежнему не выражало ничего особенного, кроме легкого недоумения. Тьярла неслышной тенью скользнула к дальней двери, ведущей в кладовую никса. Ее длинная тонкая рука, на лету теряя материальность, прошила плотно сплетенную из тростниковых стеблей дверь насквозь, как игла прошивает тонкий лоскут шелка. По ту сторону двери кто-то или что-то пронзительно завизжало. И вот только тогда лицо несчастного Нёлди сделалось серовато-белым, как свежая штукатурка. Тьярла, не раздумывая, высадила дверь плечом, продела в щель вторую руку-капкан и выволокла на свет отчаянно трепыхавшееся лохматое создание полутора футов ростом. Короткая бурая шерсть, покрывавшая все тело карлика, стояла дыбом, как у перепуганной кошки, круглые ярко-малиновые глаза слепо щурились на свет, заостренные звериные уши хаотично подергивались. Нет, конечно же это был не брауни, но самый что ни на есть настоящий хобгоблин.
Глава 15. Мгла и пламя
— Ну вот теперь все встает на свои места, — удовлетворенно кивнул Киэнн, сам поражаясь собственному хладнокровию. — Вот почему тебя не клеймили, никс. За тобой был приставлен соглядатай.
— Говорила я тебе, это — двуличная змея! — прошипела над самым ухом подменыш, дрожа от ярости.
— Да? И зачем же ты тогда ему о Кэр Анноэт рассказывала? — осадил ее Киэнн. — Пошептаться захотелось о своем, о змеином?
Женщины, поглоти вас бездна! Что ж вы так нелогичны? Чем вы вообще руководствуетесь в своих немыслимых женских поступках? И понимаете ли вы их сами? Где тот дьявол, что выучил вас быть женщинами, и как поймать его за хвост, чтобы призвать к ответу?
Хобгоблин в когтях баньши извивался угрем и визжал пойманной ягуаром обезьяной. Нёлди, пьяно шатаясь, поднялся из-за стола — вид у него был полностью ошеломленный, казалось, он все еще отказывается верить тому, что видит.
— Этого не может быть! — дрожащим голосом, еле слышно, пролепетал он. — Просто не может быть…
И как подкошенный свалился Киэнну в ноги:
— Пощади! Киэнн, клянусь тебе, если бы я только мог представить, что эта тварь здесь прячется, я бы никогда…
— …не стал лишний раз трепать языком, — мрачно закончил за него Киэнн. — Верю. Ххобб, — обратился он к хобгоблину, старательно имитируя нужное придыхание. Эти странные существа не носят индивидуальных имен и все как один зовутся «хобами», и прозвание каждого отличается от другого лишь долготой произношения, тональностью, мелодикой, ритмом и прочими, почти незаметными нетренированному уху особенностями. — Как давно ты здесь?
— Второ-о-о-ой де-е-е-ень! — пискляво проверещал тот. — Я ничего-о-о-о-о не де-е-е-ела-а-а-а-ал!
Не сомневаюсь. Если бы хозяин дома лег спать, хобгоблин, так или иначе, обнаружил бы свое присутствие — посуду втихаря перемыл, пол подмел, белье постирал и отутюжил. Так что на утро стало бы ясно, что в доме есть «приживала». Но нет же, не спалось ему!
— Надо закрывать двери, никс, — потарабанил пальцами по столешнице Киэнн. — Если не хочешь, чтобы к тебе пожаловали незваные гости.
— Проверить на клеймение или сразу убить? — Тьярла, как всегда, подходила к делу сугубо практично, не пускаясь в отстраненные рассуждения о том, что следовало и чего не следовало делать ранее.
— Сразу, — кивнул Киэнн. Он такой способностью похвастать не мог, и бесчисленные «не следовало» продолжали атаковать его с яростью и напором легендарных крылатых гусар. — Нет надобности проверять: этого я клеймил сам.
Просить баньши второй раз, конечно же, не понадобилось: когти-кинжалы взметнулись и упали, кромсая плоть тонкими ломтями, точно работал потомственный нарезальщик хамона. Захлебнувшийся истошный визг жертвы ударил Киэнну в лицо, как полновесная пощечина. Ну что ж, если тебя уничтожит твое же собственное орудие — поделом тебе, Дэ Данаан. Хреново только, что с собой ты прихватишь еще, по меньшей мере, четверых. Груда мяса скользко хлюпнулась на пол, окрашивая зеленый тростник багровыми оттенками. Избалованную человеческой цивилизацией девушку-подменыша жестоко вырвало утренними пирожными вперемешку с вересковым пивом.
— А поаккуратней нельзя было? — зло отчитал баньши Киэнн. — Без вот этих твоих спецэффектов? Вдруг здесь беременные женщины?
— Я уберу, — автоматически рванулся Нёлди.
Киэнн качнул головой:
— Что надо убрать и как можно скорее, так это труп. Или что бы там от него не осталось. Сам знаешь, что будет, если он останется лежать в доме.
— Боггарт, — кивнул Нёлди.
— В нашем случае даже хуже — это будет все еще клейменый боггарт.
Нёлди было вновь попытался взять грязную работу на себя, но Тьярла презрительно оттолкнула его и бесцеремонно сгребла останки в собственный подол:
— Сиди уже, сама управлюсь. От тебя больше вреда, чем пользы.
Никс снова виновато втянул голову в плечи.
— Ну, сидеть уже точно никто не будет, — успокоил его Киэнн, энергично сметая со стола недоеденные куски в широкое блюдо. — Нужно уносить отсюда ноги, и чем быстрее, тем лучше. Тьяр, тебя где перехватить?
— У Рогов Элаты, на Взморье Запоздалых Слез, — не оглядываясь бросила плакальщица. Потом на секунду замешкалась и, на всякий случай, пояснила: — Там, где вы вчера развлекались.
И, поймав подтверждающий кивок в ответ, спешно исчезла за дверью.
— Давай, Нёл, живо собирай все, без чего, по твоему мнению, нам совершенно никак не обойтись.
Лицо никса неожиданно озарилось счастливым светом:
— Ты не передумал!
— Делай, что говорю! — рявкнул Киэнн.
Нёлди стрелой метнулся в кладовую.
