Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Наблюдать за «расследованиями» Северьяна было неинтересно. Все они касались поисков пропавших людей, и если для окружающих результат был подобен чуду, Север скучал от предсказуемости сюжета. Для того чтобы проложить полупуть к потеряшке, если он, конечно, был жив, оказывалось достаточно обычной фотографии. Северьян щурил глаз, бормотал молитву и тут же выдавал на-гора, жив ли, здоров или надежды тщетны. Находил и трупы… Опрашивал Есми. В общем, делал то единственное, что умел.
Север умел другое. Он видел и показывал дно. Вот только смотреть на дно желающих не находилось. И дело было вовсе не в дне как таковом – люди любят рассматривать дно и делают это ежедневно. Так они чувствуют себя в безопасности. Понимают, что под диваном, на котором они сидят, одним мановением пальца переключая градации дна, есть еще несколько донных уровней. Как заставить людей полюбить именно свое дно, Север пока не знал.
Сейчас он ждал, сидя на той же веранде, где недавно сидел с Магой. Сначала появилась Настя. Пока она отпирала дверь, Север достал клубок и крючок – заявись он с инструментом, это выглядело бы невероятно трогательно. Как только Настя вошла, он потащился следом, намеренно посильнее промокая – так, чтобы даже с носа капало.
– Боже, – сказала Настя. – Я принесу вам плед.
Она принесла серый в полосочку икеевский плед, и он принял его с благодарностью. Вид, должно быть, получился еще более жалкий. Настя бесшумно сновала мимо то с чашкой кофе, то с сочувственным взглядом – Север тоже глянул на нее исподлобья, прежде чем вернуться к созерцанию узоров на ковролине, напоминавших длинные запятые. Бесконечные запятые – и ни одной точки.
Наверняка они не ждали, что он придет. Наверняка подумали, что странный посетитель с его не менее странным другом – просто шутники, а может, прстигсподи, однополая пара и прикидывают объем забот в случае усыновления ребенка. Короче, оба врали. Сам бы он именно так и решил.
Аня была ему рада. Это читалось даже в изгибе ее спины, когда она склонялась то к одной, то к другой ученице, чтобы поправить работу. Север вывязывал бесконечную цепочку из столбиков без накида и вид имел страдальческий. Аня поглядывала за делом его рук с лукавым прищуром и изредка одобрительно касалась Северова плеча – таков был ее язык: бесхитростный и совершенно понятный. В нем напрочь отсутствовали ложь, издевка и неприязнь. «Анины руки не умеют причинять боль», – думал он, краем уха отмечая несмолкающие перешептывания родителей у себя за спиной. Никто из них не попытался заговорить с ним и познакомиться – сидит себе мужик, вяжет. Ничего особенного.
Одна из девочек подняла голову от довольно искусного кукольного платьишка, которое возникало из-под ее крючка прямо на глазах, вскинула руку и пошевелила пальцами на манер бегущего человечка. Аня кивнула ей, и та потихоньку выскользнула за дверь. Завороженный этим безмолвным диалогом, Север поймал Анин взгляд – ему вдруг невыносимо захотелось поговорить с ней так, чтобы никто не понял. Сказать важное. То, что непросто выразить словами, но можно показать – только ей показать, если б только он знал хотя бы несколько фраз. Аня продолжала смотреть на него вопросительно, и беспомощные пальцы, которые отказывались ему подчиняться, только и смогли, что изобразить того же человечка, но смертельно раненого.
Аня растерянно приподняла брови, зато Настя, которая наблюдала за происходящим поверх раскрытой книги, прыснула так, что одуванчиковое облако над ее головой едва не разлетелось по комнате.
– Взрослый туалет по лестнице на второй этаж и налево, – нахально объяснила она в голос. Север почувствовал, что заливается краской.
– Спасибо, – пробормотал он и вышел, чтобы не опозориться окончательно.
Дождь взял паузу. Сырая земля влажно потрескивала, пахло озоном, тучи совершали очередную перестановку сил. Север взглянул на часы – до конца занятия оставалось еще немного времени. Достал из кармана «Айкос», раскочегарил его и вышел за калитку. Скоро опять ливанет… Но спешить не хотелось. Он дымил и рассматривал дом напротив – окна, окна, окна. Жизни. Откуда-то тянуло клубничным компотом. Между стеной этого дома и соседнего проглядывала оживленная дорога, но сюда суета не пробивалась. На углу сидела бабка. Фотограф внутри Севера сделал стойку, а ноги уже несли его к тому месту, где был расстелен полиэтиленовый пакет, а на нем… Растения. Комнатные растения в горшках: чахлый спатифиллум, чуть более бодрый фикус Бенджамина Даниэль и плектранус колеусовидный – этому было бы лучше в кашпо. Листья всех троих были пыльными.
– Почем? – взволнованно поинтересовался Север.
– Сынок, цветочки за двести, выбирай.
Такой разросшийся фикус стоил косарь, не меньше. Спатифиллум он отдавал бы за пятьсот. Но такой крупной налички у него отродясь не бывало.
– Держите. – Он протянул бабке две смятых сотки, схватил грустный плектранус и побежал обратно.
Девочки-вязальщицы уже выходили из калитки. Север прибавил ходу. Аню он поймал на крыльце «Кудельки».
– Вот, – сказал он и протянул свою добычу. – Это плектранус. Тебе.
Еще ни один его подарок так не отзывался в одариваемом. Аня прижала ладони к груди, глаза ее широко распахнулись. Она потянулась к горшку с растением как дети тянутся к любимой игрушке, а когда Север передал его, совершенно растерянный – это же не букет роз, даже не вино, которое осталось в «Кудельке», да и вообще не бог весть что, – обняла подарок и улыбнулась так, что Север готов был вернуться к бабке и забрать остальное – неважно по какой цене. Лишь бы порадовать ее снова.
– Подожди, – попросил он. – Стой здесь. Я сейчас, – и рванул за вещами.
Когда он вернулся, она все еще стояла в обнимку с цветком и один за другим поглаживала желтоватые листики, которым явно не хватало воды. Север достал из рюкзака пластиковую бутылку, которую всегда носил с собой – вода там была не самая свежая, но плектранус наверняка его простит, – и вылил все содержимое в задубевшую до трещин землю.
– Вот так. Ну что, пойдем?
Аня усмехнулась, но кивнула. Дальше они шли вместе. Уже на остановке Север раздумывал о том, сядет ли она в маршрутку одна или каким-то загадочным образом пригласит его с собой – все оказалось куда прозаичнее: Аня взяла его за руку. Он мог бы отпустить ее и помахать на прощание, как сделал это в прошлый раз, или пойти с ней – подобная свобода выбора сводила его с ума. Не потому, что он не мог определиться, а потому что в мире, в его привычном мире все оказалось намного проще, чем он думал. Слова – не нужны. Не нужно казаться кем-то, кто не ты, и велеречиво это доказывать. Не делать того, что не ты… Как, оказывается, легко без слов! Не отпуская ее руки, он зашел в маршрутку, расплатился за двоих, дав понять жестом, что сделает это. А потом она села возле окна, он – рядом, и все еще держал ее за руку, время от времени указывая то на реку под мостом, то на новостройки, то на девчушку с бантами, которой и уступил место, но даже разняв руки продолжал оставаться рядом. Как хорошо было бы говорить на ее языке! Касаться плеча, чтобы дать понять – услышь меня. И безмолвно перебивать друг друга, объясняясь наперегонки, но нет – она смотрела в окно, он растекался около.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
