Из разговора Наташа сделала вывод, что наличие любовниц и бастардов в этом времени не считается чем-то зазорным. Богатым позволено многое. История знает множество примеров. Не секрет, что учения церкви о святости брачных уз оставались без должного внимания у тех, кто женился не по любви, а по политическим или экономическим причинам. Опять же, власть и богатство притягивает, и неудивительно, что вокруг богачей и власть имущих всегда роилось достаточно красивых, ярких, интересных женщин, чтобы вельможи время от времени отвлекались от жён, которых, обычно, если и не любили, то хотя бы уважали.
— Значит, Эрна опоила мужчину зельем. И что за травка? — стало интересно. Не мухоморчики ли это? Вспомнила, что прачка приходила к ведунье, и они шептались.
— Да кто ж её знает. Сказала, что убиенный лекарь дал, — перекрестилась Кэйти. Вспомнив, что завтра воскресенье, спросила: — А вы пойдёте на обедню в церковь? Приедет священник. Издалека. Старый-то умер, а другого пока не прислали. В следующий раз не скоро до нас доберётся.
— С графиней поедем, — вздохнула Наташа. Совсем недавно Бруно собирался всё выяснить насчёт свадьбы. Снова нахлынула грусть-печаль. Обидно. Вроде он и не виноват, а всё равно в душу закрадывается сомнение, всё ли было так, как говорят? Может быть, сам впустил прачку, помиловались, а затем впал в беспамятство.
— Свечу вам зажечь? Темно как-то стало. Дождь, что ли, собирается?
Заглянувший в дверь Франц передал, что хозяин ждёт госпожу в кабинете.
На столе Бригахбурга лежала груда мелких вещей, высыпанных из валявшейся на полу заплечной сумки, которая принадлежала Кларе. Их хозяйка очень спешила, сбрасывая всё в кучу.
Он перебирал вещицы, откладывая в сторону мешочки, доверху набитые золотом. Распустив шнурок на одном из них, тронул монеты, вздыхая. Их количество значительно превышало доход экономки за все годы службы в замке. Учитывая, что она поступила к нему на службу, приехав с небольшим узлом, наводило на мысли, что женщина могла быть причастна к недопоставке продуктов в рабский дом и на рудники. Слова Яробора о том, что во всём замешан управляющий, могли иметь место. Требовалось всё тщательно и незаметно проверить. Управляющий захочет продолжить начатое дело и попробует в это вовлечь новую экономку. Значит, к выбору помощницы нужно подойти очень тщательно. Русинка отлично подошла бы на это место.
Он поднял с пола туго перевязанный крупный свёрток, скатившийся со стола при вытряхивании вещей из сумки Клары. Развязав узлы, с удивлением уставился на накидку с капюшоном, подбитую мехом белодушки тончайшей выработки. Одеяние, достойное королевы. Откуда у экономки такая вещь? Браконьеры? Он готов был поклясться, что совсем недавно видел подобное. Так и есть. Развернул накидку, поглаживая приятный на ощупь нежный мех с густым подшёрстком. Надорвал тонкую подкладку, тщательно рассматривая швы. В его графстве шьют иначе и это не работа скорняка За́мана. Есть о чём подумать. Вспомнился кусочек мыла иноземки. Его сиятельство открыл шкатулку, доставая мыло, нюхая. Клару сгубила жадность. Вот, ещё что-то из её вещиц, завёрнутое в тряпицу. Рука дрогнула. Он покосился на потемневший от крови мешок, лежащий на полу у стола. Почему он ещё здесь? Принюхался — кровь очень быстро портится.
Собираясь позвать Франца, открыл дверь и столкнулся с иноземкой, пропуская её в покой.
— Вы хотели меня видеть? — быстро осмотрелась Наташа, убеждаясь, что Бруно в кабинете нет. Пахло чем-то неприятным и очень знакомым.
Герард проводил её к столу:
— Забери. Мыло взяла Клара. И, вот, ещё…
Девушка посмотрела на бутылку из-под водки:
— Тару пустой не возвращают — плохая примета, — взяла она только мыло.
— Что?
— Налейте хорошего вина и тогда отдадите. Если я заберу бутылку пустой — вы обеднеете.
Бригахбург рассмеялся:
— Вот ты о чём, — распахнул он дверь, подзывая мальчишку и вручая бутылку. Давая ему указания, кивнул на мешок у стола.
Франц, ухватив ёмкость за горлышко и прижав к груди, небрежно поднял мешок.
Наташа уставилась на него, не в силах пошевелиться. Что в нём было, пропитанном подсохшими бурыми пятнами, догадаться не составило труда. Фантазия дорисовала «картинку» и раскрасила мрачными красками последние минуты жизни Клары: дорога, ночной лес, погоня, страх женщины, взмах меча… Девушка мысленно заглянула в мешок, натыкаясь на остекленевшие чёрные глаза и синие губы экономки. Подкатила тошнота, судорогой скрутив желудок. Наташа покачнулась, оседая на стоящий рядом стул, съезжая с него.
Граф едва успел её подхватить:
— Да что же это такое? — недоумевал он, перенося русинку на скамью у двери, подкладывая под её голову плоскую вышитую подушку. — Будто не видела никогда подобного.
Вспомнилось её состояние после порки няньки. Легонько похлопал по щекам Птахи, всматриваясь в лицо. Разлившаяся бледность ей совсем не шла. Вот когда она заливалась краской смущения… Ресницы Наташи дрогнули. Потемневшие глаза блуждали по лицу сиятельного.
— Таша, — шепнул он, осторожно касаясь её щеки губами, — нельзя же быть такой чувствительной.
Она приподняла голову, упираясь взглядом в носки балеток.
Мужчина помог ей сесть, опускаясь рядом, держа за руку.
— Вы убили её… За кусок мыла.
Герард вскочил. Торопливо подошёл к столу и вернулся.
— Вот, из её сумки, — втолкнул в руку Наташи её зажим для волос.
Она опустила глаза на «стрекозу».
— Я не намеревался лишать её жизни за воровство. Уведя коня и сбежав, она подписала себе смертный приговор. Найдя вот это, — ткнул пальцем в «краба», — я уже не сомневаюсь, что она была причастна к твоему отравлению. Знай я об этом раньше, она бы не смогла сбежать и выдала бы своего сообщника.
— Я видела их вместе. Правда, мужчину только со спины. У него коричневая кожаная безрукавка. Он ушёл в сторону конюшни.
— У нас у каждого второго есть такое одеяние. Один из конюхов? Почему ты сразу не сказала?
— Я подумала, что это её мужчина. Разве нельзя? Клару убил Бруно?
— Таша… — Бригахбург сел рядом, обняв её за плечи. Она попыталась скинуть его руку, но он прижал девчонку к себе: — Я не могу поступать иначе. Зло должно наказываться. Если люди поймут, что можно безнаказанно красть, травить, убивать, наступит время грабежей и разбоя. Все захотят лёгкой наживы.
— Вы сказали, что не убиваете женщин. Ей могли подарить мой зажим. Тот мужчина.
— Она приняла украшение, зная, чьё оно. Ты многого не понимаешь. Она заодно с отравителем и я его обязательно найду.
Значит, опасность всё ещё остаётся. Будет ли сообщник экономки продолжать начатое?
Вбежал Франц, вручая госпоже, как награду, бутылку, наполненную жидкостью вишнёвого цвета.
