— Ну да.
— Случайно, не помните региональный код Тампы?
— Восемьсот тринадцать.
Сначала Пирс испытал удовлетворение, что наконец-то сумел правдиво ответить на вопрос и может не беспокоиться, как новая ложь состыкуется с предыдущей. Но увидел, как Реннер полез в карман своей мешковатой куртки за мобильным телефоном. Включив аппарат, детектив набрал справочную этого региона.
Пирс понял, что прямо сейчас его поймают на откровенной лжи, если окажется, что имя Вивьен Куинлан не внесено в список абонентов.
— Что вы делаете? В Тампе сейчас три часа ночи. Вы напугаете ее до смерти, если...
Реннер поднял руку, призывая его помолчать, и проговорил в трубку:
— Мне нужен список абонентов в Тампе. Пожалуйста, отыщите там Вивьен Куинлан.
Пока Реннер ждал ответа, Пирс наблюдал за ним. Шли томительные секунды ожидания, а кишки в животе Пирса готовы были свернуться в двойную спираль.
— Спасибо, — наконец произнес Реннер.
Захлопнув крышку, он сунул телефон в карман. Пристально взглянув на Пирса, вытащил из кармана рубашки шариковую ручку и записал на полях протокола телефонный номер.
Пирс громко выдохнул — похоже, на этот раз пронесло.
— Вы правы, — промолвил Реннер. — Пожалуй, я переговорю с ней в более удобное время.
— Да, так будет лучше.
— По-моему, я уже говорил вам, что у нас здесь, в участке, нет доступа в Интернет, поэтому я не видел тот веб-сайт, о котором вы рассказывали. Как только доберусь домой, обязательно проверю. Но вы сообщили, что на странице Лилли имеется ссылка на другую женщину по имени Робин.
— Именно так. Они работали вместе.
— И вы позвонили Робин, когда не смогли связаться с Лилли.
— Точно.
— И по телефону она сказала, что Лилли уехала в Тампу повидаться с матерью.
— Нет, она не знала, куда исчезла Лилли. Робин просто предположила такой вариант.
— А до этого телефонного разговора вы были знакомы с Робин?
— Нет.
— Я хочу кое-что прояснить, мистер Пирс. Держу пари, что эта Робин зарабатывает себе на жизнь, развлекая мужчин. Короче, проститутка. А вы мне хотите втолковать, что женщина, занимающаяся таким промыслом, откровенно беседует по телефону с незнакомцем и даже делится с ним предположениями о пропаже партнерши по бизнесу. Тут очевидная неувязка, вам не кажется?
Услышав это, Пирс чуть не застонал от досады. Реннер не отпускал его ни на шаг, безжалостно докапываясь до истины в каждом, самом мелком эпизоде из его заявления в полицию. Рано или поздно это приведет к восстановлению полной картины детективных похождений Пирса. Ему хотелось как можно быстрее покинуть полицейский участок. И он прикидывал, что лучше сказать или сделать, чтобы положить конец этой тягомотине. Пирс уже не следил за стыковкой отдельных фактов в своем рассказе. Главное — выбраться отсюда. Если он сумеет дозвониться до Робин раньше Реннера, то все ей объяснит.
— Ну... полагаю, мне удалось подобрать нужные слова и убедить ее. Видите ли, я и в самом деле очень хотел разыскать Лилли и убедиться, что с ней все в порядке. Наверное, Робин тоже беспокоило долгое отсутствие подруги.
— И все это по ходу телефонного разговора?
— Ну да, по телефону.
— Что ж, понятно. Ладно, все это мы уточним у Робин.
— Да, спросите у нее самой. Теперь я могу...
— Вы не возражаете против детектора лжи, согласны пройти испытание?
— Что-что?
— Я говорю, детектор лжи. Это не займет много времени. Смотаемся в центр и там все сделаем.
— Ночью? Прямо сейчас?
— Да, наверное, сейчас не получится. Вряд ли удастся поднять кого-нибудь с постели, чтобы заняться вами. Но сделать это надо будет утром.
— Вот и отлично. Отложим до завтра. Ну, теперь-то я могу идти?
— Нам осталось чуть-чуть, мистер Пирс.
Реннер снова уставился в протокол. Пирс считал, что они уже перелопатили все его показания. Что там еще осталось невыясненным?
— Не понимаю, о чем нам еще говорить?
Реннер взглянул на него исподлобья, не поднимая головы.
— Ваше имя мелькало пару раз в нашем полицейском компьютере. Может, поговорим об этом?
Пирс почувствовал, как к лицу прихлынула кровь. Он кипел от злости. Тот полузабытый арест он вычеркнул из своей биографии. Испытательный срок истек, Пирс даже отмотал сорок часов на общественных работах. И все это было так давно. Откуда Реннер это откопал?
— Вы имеете в виду тот случай в Пало-Альто? Там не было никакого официального обвинения. Меня просто отстранили на один семестр от занятий. Я отбыл испытательный срок и отработал на общественной службе. Вот и все.
— Но вас арестовали при попытке выдать себя за полицейского.
— Это было почти пятнадцать лет назад, я еще учился в колледже.
— Хорошо, попробую объяснить, почему меня заинтересовало то, что вы представились полицейским. Это весьма напоминает теперешнюю ситуацию. Может, у вас просто комплекс героя, мистер Пирс?
— Нет, это совсем разные вещи. Тогда я просто хотел узнать нужные мне сведения. Социальная инженерия — чтобы выяснить номер телефона. Я выдал себя за полицейского, охраняющего студенческий городок, которому якобы понадобился телефонный номер. Вот и все. Никакого геройского комплекса, обычное юношеское дурачество.
— А чей телефонный номер, позвольте узнать?
— Профессора. Мне нужен был его домашний номер, которого не имелось в общем справочнике. Ничего особенного.
— В рапорте говорится, что вы и ваши приятели воспользовались этим номером, чтобы отомстить профессору. Поиздеваться над ним. Вместе с вами задержали еще пятерых студентов.
— Это была абсолютно безвредная шутка, но администрация решила раздуть дело и устроить показательное наказание за наше хакерство, которое тогда только набирало силу. Нас всех временно отстранили от учебы и приговорили к общественным работам, но наказание было несоразмерно суровым. Мы не причинили никакого вреда. Мелкая студенческая проделка.
— Простите, но я не думаю, что попытка выдать себя за полицейского — всего лишь безвредная шалость.
Пирс собирался еще возразить, но сдержался, понимая, что ему не переубедить Реннера. Он стал ждать очередного вопроса, но вместо этого детектив перешел к другому факту из его биографии.
— Тот арест произошел через год после того, как ваше имя впервые мелькнуло в полицейской хронике и попало в компьютер.
Пирс отрицательно покачал головой.
— Нет. Кроме того случая в Стэнфорде я никогда под арестом не был.
