Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Она приехала на вокзал, взволнованная до глубины души свиданием с Эриком Коббли. Какой-то гнусный салон отказал этому длинноволосому гению в устройстве выставки его произведений. Наглый администратор, посетив его мастерскую, заявил, что с коммерческой точки зрения это будет очень уж убого. Сей бесподобный пример коммерческой трусости по отношению к ее любимому «гадкому утенку» (а ему приходилось так туго с женой и двумя детьми, что она вынуждена была исчерпать весь свой текущий счет) все еще заставлял пылать негодованием ее энергичное личико, а ее рыже-золотистые волосы горели ярче, чем когда-либо. Она обняла отца, и они вместе сели в кэб — у нее к нему было не менее важное дело, чем у него к ней. Неизвестно было только, кому из них первому удастся начать.
Джолион только успел сказать:
— Я хотел, дорогая, чтобы ты поехала со мной, — когда, взглянув ей в лицо, увидел по ее синим глазам, которые беспокойно метались из стороны в сторону, как хвост насторожившейся кошки, что она его не слушает.
— Папа, неужели я действительно ничего не могу взять из своих денег?
— К счастью, только проценты с них, моя дорогая.
— Какое идиотство! Но нельзя ли все-таки найти какой-нибудь выход? Ведь, наверно, можно что-нибудь устроить. Я знаю, что я могла бы сейчас купить небольшой выставочный салон за десять тысяч фунтов.
— Небольшой салон, — повторил Джолион, — это, конечно, скромное желание; но твой дедушка предвидел это.
— Я считаю, — воскликнула Джун решительно, — что все эти заботы о деньгах ужасны, когда столько талантов на свете просто погибают из-за того, что они лишены самого необходимого! Я никогда не выйду замуж, и у меня не будет детей; почему не дать мне возможность сделать что-то полезное, вместо того чтобы все это лежало неприкосновенно впредь до того, чего никогда не случится?
— Мы носим имя Форсайтов, моя дорогая, — возразил Джолион тем ироническим тоном, к которому его своенравная дочка до сих пор не могла вполне привыкнуть, — а Форсайты, ты знаешь, это такие люди, которые распоряжаются своим капиталом с тем расчетом, чтобы их внуки, если им пришлось бы умереть раньше своих родителей, вынуждены были составить завещание на свое имущество, которое, однако, переходит в их владение только после смерти их родителей. Тебе это понятно? Ну, и мне тоже нет, но, как бы там ни было, это факт; мы живем по принципу: покуда есть возможность удержать капитал в семье" он не должен из нее уходить; если ты умрешь незамужней, твой капитал перейдет к Джолли и Холли и к их детям если у них будут дети. Разве не приятно сознавать, что чтобы вы ни делали, никто из вас никогда не может обеднеть?
— Но разве я не могу занять денег?
Джолион покачал головой.
— Ты, конечно, можешь снять салон, если на это хватит твоих доходов.
Джун презрительно усмехнулась.
— Да; и останусь после этого без средств и никому уже не смогу помогать.
— Милая моя девочка, — тихо сказал Джолион, — а разве это не одно и то же?
— Нет, — сказала Джун деловито. — Я могу купить салон за десять тысяч; это выходит только четыреста фунтов в год. А платить за аренду мне пришлось бы тысячу в год, и у меня осталось бы тогда всего пятьсот фунтов. Если бы у меня была своя галерея, папа, подумать только, что бы я могла сделать! Я могла бы в один миг создать имя Эрику Коббли и стольким еще другим!
— Имена, достойные существовать, создаются сами, в свое время.
— После смерти человека!
— А знаешь ли ты кого-нибудь из живых, дорогая, кому имя при жизни принесло бы пользу?
— Да, тебе, — сказала Джун, сжав его руку повыше кисти.
Джолион отшатнулся. «Мне? Ах, ну да, она хочет меня о чем-то попросить, — подумал он. — Мы, Форсайты, приступаем к этому каждый по-своему».
Джун пододвинулась к нему поближе и прижалась к его плечу.
— Папа, милый, — сказала она, — ты купи галерею, а я буду выплачивать тебе четыреста фунтов в год. Тогда никому из нас не будет убытка. Кроме того, это прекрасное помещение денег.
Джолион поежился.
— Не кажется ли тебе, — сказал он, — что художнику покупать выставочный салон как-то не совсем удобно? Кроме того, десять тысяч фунтов — это изрядная сумма, а я ведь не коммерсант.
Джун взглянула на него восхищенно-понимающим взглядом.
— Конечно, ты не коммерсант, но ты замечательно деловой человек. И я уверена, что мы сможем поставить дело так, что это окупится. А как приятно будет натянуть нос всем этим гнусным торгашам и прочей публике, — и она снова сжала руку отца.
На лице Джолиона изобразилось комическое отчаяние.
— Где же находится эта несравненная галерея? В каком-нибудь роскошном районе, надо полагать?
— Сейчас же за Корк-стрит.
«Ах, — подумал Джолион, — так и знал, что она окажется сейчас же за чем-нибудь. Ну, теперь я могу попросить о том, что мне нужно от нее».
— Хорошо, я подумаю об этом, но только не сейчас. Ты помнишь Ирэн? Я хочу, чтобы ты со мной сейчас поехала к ней. Сомс ее опять преследует. Для нее было бы безопасней, если бы мы могли дать ей где-нибудь приют.
Слово «приют», которое он употребил случайно, оказалось как раз самым подходящим для того, чтобы вызвать сочувствие Джун.
— Ирэн! Я не встречалась с ней с тех пор, как... Ну конечно! Я буду рада помочь ей.
Теперь пришла очередь Джолиона пожать руку Джун с чувством теплого восхищения перед этим пылким великодушным маленьким существом его собственного производства.
— Ирэн гордый человек, — сказал он, искоса поглядывая на Джун, внезапно усомнившись, сумеет ли она проявить достаточно такта. — Ей трудно помочь. С ней нужно обращаться очень бережно. Ну вот мы и приехали. Я ей телеграфировал, чтобы она нас ждала. Пошлем ей наши карточки.
— Я не выношу Сомса, — сказала Джун, выходя из кэба. — Он всегда издевается над всем, что не имеет успеха.
Ирэн находилась в комнате, которая в отеле «Пьемонт» носила название «дамской гостиной».
Джун нельзя было упрекнуть в недостатке морального мужества: она прямо подошла к своей бывшей подруге и поцеловала ее в щеку, и они обе уселись на диван, на котором с самого основания отеля никто никогда не сидел. Джолион заметил, что Ирэн глубоко потрясена этим простым прощением.
— Итак, Сомс опять являлся к вам? — сказал он.
— Он был у меня вчера вечером; он хочет, чтобы я вернулась к нему.
— Но вы, конечно, не вернетесь? — воскликнула Джун.
Ирэн чуть улыбнулась и покачала головой.
— Но его положение ужасно, — прошептала она.
— Он сам виноват, он должен был развестись с вами, когда у него была возможность.
Джолион вспомнил, как в те прежние дни Джун пламенно надеялась, что память ее неверного возлюбленного не будет опозорена разводом.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
