— Жаль, что я его не видела.
— Ты познакомишься с ним сегодня. Он часто здесь бывает, когда его жена отлучается в город, а сейчас она уехала на неделю в Эдинбург.
— С нетерпением жду встречи. Он похож на тебя?
— Да, если не считать того, что он блондин. В каждом поколении нашей семьи всегда бывает один золотоволосый ребенок. — Он набросил мокрое полотенце на край умывальника. — Он явится, вероятно, через час или около того.
Маклейн подошел к гардеробу, совершенно не стесняясь своей наготы. Триона поймала себя на том, что бесстыдно глазеет на мускулистую спину своего мужа. Почувствовав, что щеки ее обдало жаром, она поспешила зашнуровать свои башмаки в надежде на то, что он этого не заметил.
Когда она подняла голову, то, к своему облегчению и некоторому разочарованию, увидела, что Хью уже полностью одет. Он надел коричневые бриджи, которые аккуратно заправил в черные сапоги для верховой езды, и через голову натянул чистую белую рубашку. На спинке кровати висел простой шейный платок.
— У тебя нет слуги? — спросила она.
— Нет. Терпеть не могу, когда кто-нибудь суетится рядом и трогает мои вещи.
Хью заправил рубашку за пояс штанов и завязал платок. Потом надел темно-коричневый жилет и взял из шкафа темно-синий плащ для верховой езды.
— Ты ездишь верхом? — спросил он, перехватив ее взгляд.
— Нет. Мы никогда не держали верховых лошадей, если не считать пары, которую запрягают в экипаж.
— А! Ну, это нам придется исправить.
Триона расслышала разочарование в его голосе.
— Я всегда любила лошадей, и мне хотелось бы обучиться верховой езде.
— Хорошо. Я сам займусь этим. Я езжу верхом каждый день. Должен это делать, потому что развожу и тренирую лошадей. Именно так я собрал средства на то, чтобы купить Гилмертон. Это отняло у меня почти десять лет, но я добился своего: Теперь я владею несколькими самыми лучшими табунами в Шотландии.
Грудь Трионы сдавило. Совсем недавно она была близка с этим человеком, и вот только теперь он сообщал ей о важных, основополагающих событиях своей жизни. Ситуация казалась ей нелепой и смехотворной. Она заставила себя улыбнуться.
— И каких лошадей ты разводишь?
— Красивых. Дорогих. Редких.
Она попыталась это осмыслить:
— Арабских, скаковых и… каких еще?
Он усмехнулся:
— Самые редкие в моем табуне — ахалтекинцы. Это тюркские лошади, выведенные кочевыми племенами. Сейчас у меня их десять и среди них несколько жеребых кобыл.
Он подошел к одному из широких окон на дальней стене, поднял фрамугу и высунулся в окно, чтобы видеть дальние поля.
— Сейчас они вон там. Утром табун пригнали к воротам.
Триона подошла и встала рядом с ним. Вдали можно было разглядеть лошадей, собравшихся у ворот.
— О! Они золотистые! Какие красивые!
Он снисходительно улыбнулся ей.
— Они получили призы за свой золотистый окрас. Я увидел одну такую в Италии и решил разводить их. Это замечательные лошади. Их в течение веков разводили тюркские воины, и они не уступают в скорости гончим.
Триона смотрела, как к воротам приблизился человек, толкающий перед собой тачку. Лошади принялись гарцевать и бить копытами.
— Кажется, они очень голодны.
— Как и я.
Хью посмотрел на нее. Взгляд его пробежал по всему ее телу сверху донизу.
Триона была одновременно польщена и разочарована этим. Ей польстило его внимание, но разочаровало то, что, как она осознала, в этом взгляде не было ничего, кроме неприкрытого вожделения. Конечно, она не надеялась, что в его глазах загорится любовь. Ведь согласно их планам она отбудет из его дома через некоторое время.
И все же у нее было несколько месяцев на то, чтобы оставить о себе добрую память в Гилмертон-Мэноре. Хорошо бы и хозяин поместья ее вспоминал. Но для того чтобы осуществить это, она нуждалась в его поддержке. Она бросила на него взгляд из-под ресниц.
— Хью… не можем ли мы…
Было трудно объяснить, чего она желает, когда сама Триона не была вполне уверена, чего хотела.
— Было бы славно, если бы мы стали партнерами, а не только мужем и женой.
Выражение его лица изменилось. Оно утратило некоторую часть напряженности и жара.
— Я не вполне понимаю, что ты имеешь в виду.
— Большинство пар знают друг друга достаточно долго, прежде чем решают вступить в брак. Мы не располагали таким временем. Я подумала, что, может быть, мы могли бы установить некие новые отношения, чтобы чувствовать себя свободнее друг с другом… Я полагаю, что эти отношения можно было бы назвать дружескими. Мы могли бы стать людьми, поддерживающими друг друга и помогающими друг другу… О! Я, наверное, не очень точно выразилась.
— Я не собираюсь уступать свои права мужа в обмен на неопределенный статус друга.
Она непонимающе смотрела на него:
— Я и не думала их оспаривать. По правде говоря, я вполне удовлетворена этой стороной наших отношений.
Самодовольная и удовлетворенная улыбка коснулась его губ:
— Надеюсь.
Ее щеки вспыхнули, но ей удалось дерзко фыркнуть:
— Ну и хвастун!
— Да нет. Я наслаждался каждым восхитительным мгновением. Так объясни мне, что ты имеешь в виду, говоря о дружеском партнерстве.
— Возможно, я пробуду здесь всего несколько месяцев, но за это время я хочу как можно больше узнать о тебе и стать частью твоей жизни и дома.
Он скрестил руки на широкой груди, и одна его бровь надменно приподнялась:
— Нет. Мы здесь только с одной-единственной целью — восстановить твое доброе имя, чтобы и ты, и твоя семья могли продолжать свою дальнейшую жизнь. И я хочу, чтобы это как можно меньше отразилось на нашей судьбе.
— Я вполне согласна, но почему бы нам по крайней мере не получать удовольствие от общества друг друга?
Его брови взметнулись еще выше, он смотрел на нее вопросительно. Она вспыхнула:
— Ну, не только в постели. Почему бы тебе не посвятить меня в свои дела? Я хотела бы как можно больше узнать о тебе и… — Она поймала себя на какой-то мысли, на мгновение замолчав, продолжила: — Я просто… Я хочу быть в курсе твоих интересов. Хочу научиться верховой езде и… О, столько еще вещей! Я хочу помочь тебе, насколько это возможно. Именно так я представляю себе брак.
— При нормальных обстоятельствах я бы согласился с тобой, но наши обстоятельства не назовешь таковыми. Поэтому ты ограничишься только домашними делами и не будешь вникать во все остальное.
Он сказал это тоном, не допускающим возражений.
