Беркли не ответила.
— Я был там, помните? Я видел, как вы гадали ему по руке. Вы ни слова не сказали о том, что ему недолго осталось жить.
— А что я должна была говорить? Он спросил про своих родственников, и я ответила, что он увидит их. Я велела ему написать им, сказать, что он любит их. Я отвечала на его вопросы так, как он хотел, поскольку не могла говорить правду. Если бы Майк послушался меня и сделал так, как я советовала, весточка доставила бы радость его семье. Не каждому из нас дается такая возможность. — Она обратила на Грея умоляющий взгляд:
— Прошу вас, позвольте мне пойти к Майку,
— И что вы будете делать? Уж не думаете ли, что сумеете утешить его?
Беркли снова вздрогнула, догадавшись, зачем Грей запер ее в своих комнатах.
— Вы опасаетесь, что я сделаю ему больно? Полагаете, я способна причинить ему вред, только чтобы доказать свои способности? — Оскорбленная, она прижалась к спинке кресла, но ей казалось, Грей все равно слишком близко. Беркли оттолкнула кресло подальше, и его ножки с неприятным звуком царапнули пол.
— Я не говорил ничего подобного. А запер вас здесь, чтобы вы не распускали язык. Моим людям незачем выслушивать ваши признания в том, что вы виноваты в случившемся, особенно самому Майку. И уж конечно, я не хочу, чтобы вы рассказывали о том, что прочли по его ладони месяц назад.
— Вы мне не верите?
— Я не верю в предопределенность человеческих судеб и не желаю, чтобы мои люди поставили на Майке крест, положившись на ваши слова. Именно поэтому вы все сделаете так, как я скажу: отправитесь к Майку и поблагодарите его за то, что он вас спас. Я буду следить за каждым вашим словом. Потом вы возьмете его ладонь, посмотрите на нее и скажете, что видите в ней долгую жизнь, счастливое супружество и трех светловолосых мальчишек на ферме в Кентукки. Делайте что хотите, но убедите Майка в том, что его жизнь только начинается. — В глазах Грея появился стальной блеск. — Сумеете?
Беркли кивнула.
— Отлично, — сказал Грей. — Но это еще не все. После беседы с Майком вы пойдете в свои комнаты готовиться к сегодняшнему вечеру. Как и было намечено, «Феникс» откроется в шесть часов. Вы появитесь в зале рука об руку со мной в семь. Вы любезно поздороваетесь с нашими гостями и погадаете по ладони тем из них, кого я укажу. Я набросал заметки о некоторых гостях и велю сегодня после обеда принести их к вам в номер. Ознакомьтесь на досуге. Ничего сложного, только самые важные факты. Они придадут вашему спектаклю больше блеска и убедительности. Понимаете, чего я от вас жду?
Беркли вновь кивнула, а ее зеленые глаза чуть затуманились.
— Сегодня вы будете звать меня Греем, а не мистером Джейнуэем. Беркли нахмурилась.
— Но люди подумают, что вы и я… они решат, будто мы с вами…
— Что вы — моя любовница? — насмешливо отозвался Грей. — Вы это хотели сказать, но постеснялись?
— Сами знаете. Я думала, что мы уже уладили этот вопрос.
— Мы только начали его обсуждать. Только не надо заводить разговор о том, что вы не хотите спать со мной. У меня нет ни малейшего желания вновь выслушивать эту чепуху. Сейчас я говорю о внешней стороне наших отношений, а не о том, как они обстоят на самом деле. Вы живете отдельно, и это факт. Но на людях мы должны демонстрировать прямо противоположное. Это в ваших собственных интересах, и когда вы дадите себе труд хорошенько поразмыслить, то поймете, что я прав. Люди сочтут вас моей любовницей независимо от того, поддержите вы их в этом мнении или нет. Советую не отрицать нашу близость. Тем самым вы дадите понять, что у вас есть покровитель, и избавите себя от ухаживаний. — Грей вздернул бровь. — А может, вы как раз этого и хотите, Беркли?
— Нет, не хочу.
— Имейте в виду, что многие из них будут весьма назойливы. Уверен, вас завалят предложениями руки и сердца.
У Беркли пересохло во рту. Она посмотрела на чашку с чаем и была бы рада поднести ее к губам, но у нее тряслись руки. Она с трудом сглотнула.
— Я не хочу замуж.
Сомневаться в ее искренности не приходилось. Грей мог только догадываться о том, какие жизненные перипетии привели Беркли к такому решению.
— Очень хорошо. Итак, сегодня вечером вы сделаете все так, как я сказал. По крайней мере, я на это надеюсь. — Грей оттолкнул кресло, на котором лежали его ноги. — У вас есть вопросы?
У Беркли был вопрос, но при одном воспоминании о нем у нее отнимался язык. Все же она заставила себя заговорить, ибо нет ничего страшнее неведения.
— Вы так и не сообщили, каким образом собираетесь меня наказать. Грей пристально посмотрел на нее.
— Наказание? Да, вы правы, я об этом не говорил. Мне нужно подумать.
Лицо девушки, и без того бледное, побелело еще сильнее. Грей взъерошил волосы и негромко выругался:
— Черт возьми, Беркли, я нипочем не поднял бы на вас руку. Вы ведь этого ожидали?
Взгляд Беркли был красноречивее любых слов.
— Майка могли убить, — пояснил Грей.
Она судорожно вздохнула. Уж лучше бы он ударил ее.
Грей взял ее за руку и рывком поставил на ноги.
— Идемте. И не забудьте о том, что я велел сказать Майку. Постарайтесь убедить его. — Он отпустил руку Беркли и, не оглядываясь, двинулся к выходу, уверенный в том что она следует за ним.
Беркли закрыла глаза. Над водой извилистыми шелковыми нитями струился пар. Она откинула голову на край ванны, грациозно изогнув свою стройную шею. Скользнув пальцами по поверхности воды, девушка вдохнула аромат лаванды, набрала пригоршню мыльной пены, нанесла ее на влажную кожу плеч и вновь уронила руку.
Она медленно и мерно дышала, готовая сидеть в воде до тех пор, пока та не остынет. Измученная, Беркли удивлялась тому, что еще жива.
Беседа с Майком отняла у нее душевный покой, а гадание по его ладони лишило ее физических сил.
Закрыв глаза, она увидела лицо Майка. Даже с разбитыми в кровь и распухшими губами он улыбнулся ей полной надежды, хотя и кривоватой улыбкой. Его голова покоилась на двух подушках, и ему не пришлось поднимать ее, чтобы видеть Беркли. Сквозь узкую щель, в которую превратился его левый глаз, Майк смотрел, как она приближается к нему и усаживается на самый краешек его постели.
Беркли поблагодарила Майка и сказала, что еще никогда никто не рисковал жизнью ради нее. Он покраснел. Девушка наклонилась и легко поцеловала его в губы. Майк зарделся еще пуще и посмотрел поверх плеча Беркли на Грея.
— Хотел бы я сейчас оказаться на твоем месте. — беззаботно заметил тот. — Когда Беркли в следующий раз потребуется помощь, я не позволю тебе завоевать лавры спасителя.
Грудь Майка колыхнулась от смеха. На его губах выступила кровь, но все же он вымолвил:
— Черта с два.
