Книга Королевская канарейка - Анна Кокарева

166. Улыбка судьбы

не пишите письма

не читайте книг

берегите люди

жизни каждый миг

© Саша Дель

Эру Римайн, гладколицый, холёный лориэнский посол, подошёл ко мне в саду. Его напыщенность, выше обычной, немного настораживала, но я улыбалась и слушала долгую гладкую (всё-то у него гладкое, и лицо, и слова…) речь о великолепии всего сущего, с последовательными уточнениями, что и погода хорошая, и я хороша, и что мир и дружба между народами эльфийскими вещь естественная, а границ как бы и нет, и моя благодать осияет и Лориэн тоже.

Я уже стоять устала, но посол, сцобака, всё это очень неторопливо излагал, а счастьем лучился так, будто разговор этот был величайшим достижением в его жизни.

Терпела и улыбалась, кивая, а про себя думала, что королевство Келеборна в южной части Эрин Ласгалена мои сопровождающие всегда десятой дорогой объезжали, отнюдь не стремясь заехать побрататься и осиянной благодатью поделиться. И Линдон, другое эльфийское королевство, у моря — что-то я из их посольства поблизости никого не видела с тех пор, как тот эльф (имя забыла, прости господи) с синенькими глазками Лисефиэля вызвал и на поединке погиб.

А из книг мне прекрасно известно, что между собой высокородные собачатся ещё и похлеще, чем с прочими расами.

Но почла за благо вслух этого не говорить и старалась смотреть подобрее.

Эру Римайн наконец закончил вступление и сообщил, что его владыка изволил прислать мне письмо.

Письмо! Всего-то! Облегчённо выдохнула, поймав себя на том, что заулыбалась гораздо натуральнее, и приняла свиток. Поинтересовалась только, зачем владыка Элронд посла утруждал — можно же и так прислать?

Официальную часть, как я поняла, эру Римайн с себя спихнул и позволил себе расслабиться, с легчайшим оттенком фамильярности сделав жест в сторону аллеи:

— Если богиня позволит мне быть спутником во время прогулки…

Посомневалась, думая, что предыдущего внезапного спутника король убил, но решила, что глупости же, а посол не выглядит дураком, решившим помереть в мою честь. Двинулась по дорожке, а эру Римайн гладко выплетал, что письмо просто так послать можно, но владыка Эрин Ласгалена ревнив и обидчив, и злопамятен к тому же (я продолжала согласно кивать), и что дипломатической почтой и через посла — уважительнее. Даже бумага специальная, для официальных дружественных посланий. Тут я не удержалась и перебила, изумлённо вопросив:

— А что, для недружественных другая используется?

И узнала много для себя нового. Короткие послания к возлюбленным — на лепестках, друзьям — на зелёном листе; разные сорта благоухающей бумаги на разные случаи, от поздравления соседу до послания королю. Для врагов же — бумага с добавлением жгучего перца, чтоб чихалось; ещё и край оборванный, чтобы выказать пренебрежение.

Я хохотала, как гиена. По ноге себя хлопала и за колючие кусты хваталась, а всё никак не могла остановиться. Светлые! Прекрасные! Ой, не могу! Было очень неудобно, но остановиться не могла.

Кое-как сдержавшись и утерев слезу, осторожно, приличным голосом спросила, из чего делают чернила для врагов, чем перевязывают и запечатывают письма и в какой упаковке перевозят.

Всё имелось! И чернила специальные водянистые, чтобы глаза себе поломали, и верёвки простые, у людей закупленные (низшие почти ничего не умеют делать хорошо!).

С ощущением наступающего счастья спросила, не добавляют ли в восковые печати барсучий помёт, например, но нет — всего лишь лежалый неочищенный воск используют. Потом эру Римайн с сомнением, помявшись, добавил, что какашка-другая мышиные там попасться могут, и я поняла, что добавляют, но неоткровенно. Стесняются мелочности.

Ещё постонала и повсхлипывала, и за кусты похваталась.

Дальше уже шла, благодарно взглядывая на посла, вздыхая от полноты чувств и посапывая от счастливых соплей. Не знала, правда, как от них избавиться, платка не было. Эру Римайн заметил и куртуазно предложил свой. Я вспомнила, что в «Отелло» всё тоже начиналось с платочка, и наотрез отказалась. Вот любопытно, если бы я была настолько крестьянкой, чтобы высморкаться и обратно ему отдать, он бы обрадовался? Хранил бы, как реликвию? Снова стало смешно, но и тошно чуточку.

Изредка вставляла слово, а уж эру Римайн разливался, и я только успевала отстранённо подмечать, где он крючки расставляет, чтобы и дальше с ним говорить хотелось и расспрашивать. Всё-таки профессионал, конечно. Ну, значит, вдвойне опасен. И, слегка отойдя от веселья, рассталась я с ним благосклонно, но быстро и с мыслью, что участвовать ни в каких его делах не хочу. Желаю быть не только вне этики, но и вне политики, а хитрый поц старательно пытается понравиться ради своих каких-то интересов. В искреннюю симпатию этого типа не верю. То есть нет — как любой сидхе, он явно впечатлён пламенем, светится его светом, когда смотрит на меня, но бескорыстным восхищением тут и не пахнет.

* * *

Владыка Элронд проникновенно сочувствовал и надеялся, что со временем печаль моя станет светлой и я непременно захочу снова побывать в Лориэне. Чтобы вспомнить. И что жизнь и смерть неделимы, вот особенно относительно меня, и что возможно всё. Он рад будет мне с любым из консортов (поморщилась — конечно, владыка отлично осведомлён), а без консорта ещё и лучше. Возможно, чьи-то прекрасные глаза разбудят весну в моём сердце (у меня уши поджались от ужаса). Владыка, поди, догадывался, как его письмо подействует, потому что упомянул, что ведь не сразу — со временем. Я только вздохнула, думая, что приехать предлагают со временем, а ответить надо сразу. Ещё и приписку внизу заметила — эру Эльмаэр спрашивал, позволю ли я и ему иногда писать. Напряглась и вспомнила лориэнского шамана. И нет, мне не хотелось вести корреспонденцию ни с кем. Во-первых, лениво было, а во-вторых, у меня пять консортов. А хватило бы и одного. Или двух. Ну, трёх так точно. Не хочу ни новых, ни, что более вероятно, ещё одного трупа, а эру Эльмаэру, похоже, трупом стать лестным кажется. Надо по-умному отписаться, без околичностей и двусмысленностей, и любезности чтоб поменьше.

Король с принцем даже на ужин не пришли, да и в зале пустовато было. Я с утра так спала, что завтрак и отъезд пропустила и не знала, куда и как надолго они таким табором двинулись. Спросила у эллет Аманиэль. Та равнодушно ответила, что дела королевского дома. Тайные. Угу, половина свиты в курсе, раз участвует, а эллет Аманиэль не знает. Впрочем, поверила — её и вправду