— Но должен же быть какой-то выход, — задумчиво протянула Мэри.
— Да, я еще кое-что забыл. Что, если на невообразимом расстоянии за их территорией ничего нет? Продолжать нам путь или повернуть назад?
— В артиллерии есть метод прицеливания, — начала Мэри, — когда в первый раз преднамеренно совершают перелет, а во второй — недолет. Потом стреляют чуть ближе перелета или чуть дальше недолета и продолжают сдвигать прицел, пока не попадают точно в цель.
— Браво, сразу правильный ответ. Мои поздравления. Так мы и поступим. Мы прыгнем так, чтобы наверняка попасть за территории лаагов — примерно на таком же расстоянии от границы, как Земля, только в другую сторону. Прыжок должен быть за пределы их родного мира, но ближе их дальней границы. Наш корабль будет единственным чужаком, и его там не ждут, так что мы должны суметь пробраться к диаметру и поискать их миры или линии полетов, пока нас не заметят. — Он остановился. — Пока все понятно?
— Да, — ответила она, — давай дальше.
— Ну так вот, если мы таким образом дойдем до диаметра и не заметим следов их жизнедеятельности, то мы явно проскочили. Тогда придется отойти от диаметра на безопасное расстояние, вернуться назад параллельно ему и опять двинуться внутрь. Если опять ничего не найдем, то повторим эту процедуру. Если же мы сразу наткнемся на лаагов, то двинемся вперед к центру галактики, но не так далеко, как в первый раз, и снова пойдем к диаметру. Таким образом мы найдем дальнюю границу лаагов и начнем искать то, что Рауль назвал раем.
— Рауль, — сказала Мэри почти мечтательно, — не прыгал туда-сюда.
— Да, Рауль пролетел поперек территории лаагов и позволил им изрезать себя на кусочки, — согласился Джим. — Они не смогли окончательно распылить «Охотника на бабочек» только потому, что даже без двигателей им не удавалось задержать его на одном месте достаточное количество времени. Нам с тобой нужно уберечь корабль, ну и себя, разумеется. Интересно, кстати, что случается с разумом, когда его корабль разрушают? Он умирает или просто плавает в космосе?
— Давай думать о проблемах по мере их возникновения, — отозвалась Мэри.
— Когда они возникнут, их придется тут же решать. Я надеялся узнать о предстоящем хоть чуть-чуть заранее.
— Ну, у меня ответов нет. Поэтому сейчас переживать бессмысленно, — сказала Мэри спокойно. — Начнем?
— Мы уже начали, — объяснил Джим. — Я установил автоматический алгоритм прыжков вперед, внутрь и наружу, на случай если я сам не смогу управлять кораблем. Теперь держись, мы отправляемся.
Само отправление оказалось тихим и спокойным. Они сделали десять прыжков — без тел переходы ощущались как что-то вроде скачков сознания — и наконец выплыли на участке космоса, не особенно отличавшемся от того, где их оставил последний сопровождающий.
— Теперь внутрь... осторожно, — проговорил Джим.
Он мысленно переключил управление. Мэри достаточно разбиралась в пилотировании, чтобы понять, что он разворачивает корпус перед переходом, чтобы выйти из него в нужном направлении — в данном случае носом к диаметру. Потом он начал серию фазовых переходов, все короче и короче. Последний прыжок был в пределах видимости приборов «ИДруга».
— Согласно расчетам приборов — и моим, — сказал Джим, — мы должны быть примерно за три световых года от диаметра. Если наше исходное предположение верно и лааги используют похожий диаметр, то здесь должны проходить маршруты их кораблей. Нам придется посидеть и подождать.
— А если мы тут будем сидеть, а никто так и не появится? — спросила Мэри. — Мы опять выйдем наружу или двинемся потихонечку вверх по диаметру?
— Первый способ надежный, но медленный. Второй быстрее, но опаснее — мы можем попасть в зону интенсивных передвижений лаагов. — Джим заколебался. — Я знаю, что бы сделал я. А ты бы как поступила?
— Двинулась бы вверх по диаметру, — сказала Мэри, не колеблясь.
— Так я и знал, что ты это скажешь.
— А что, ты хотел выходить наружу?
— Нет, — мрачно отозвался Джим. — Я бы выбрал то же самое. Теперь нам придется так и сделать. Мы можем наткнуться на их корабли в любой момент.
Они двинулись вверх по галактической спирали. Джим решил, что сейчас они находятся примерно за половину светового года от диаметра. Он старался прыгать на расстояние видимости приборов, чтобы не пропустить лаагов. Они с Мэри замолчали, и им обоим это было по вкусу — за четырнадцать часов по хронометру корабля они переговаривались лишь изредка.
Порядок был такой: сделать переход, остановиться, проверить окружающее пространство приборами и, если будет замечено что-то вроде корабля, подобраться к этому месту крошечными переходами по несколько сотен километров, пока не станет ясно, что это не инопланетное судно. Тогда они делали еще прыжок вперед, до предела возможностей приборов, и, если на то был повод, снова тщательно осматривали район.
Через четырнадцать часов, однако, Джим пробурчал что-то себе под нос и начал программировать переход на пять световых лет наружу.
— В чем дело? — заинтересовалась Мэри. — Ты что-то заметил?
— Нет, — ответил Джим. — Просто инстинктивная догадка, лучше это никак не объяснить.
— Что-то ты часто такие вещи говоришь, — заметила Мэри, — сначала хронометр в уме, потом подсчеты нашего местонахождения в уме в дополнение к расчетам корабля. Теперь вот еще догадки. У тебя что, какой-то особый дар?
— Ничего чудесного в этом нет, — объяснил Джим. — Помнишь, я говорил о ранних стадиях океанской навигация? Даже с секстаном и хорошим хронометром было довольно сложно пересечь Атлантику и сразу попасть к нужному берегу. Но у некоторых навигаторов это получалось лучше. А у некоторых пилотов лучше получается межзвездная навигация. Вот и все, очень просто.
— Не так и просто, — возразила Мэри. — Я бы даже сказала, что в это трудно поверить.
— Слышала когда-нибудь про чувство дома у животных — не только птиц, но и кошек, и собак? — сказал Джим. — Полинезийские моряки наблюдали за движением волн, чтобы перебираться через огромные участки Тихого океана в суденышках не больше каноэ. У алеутов возле Северного полюса семнадцать названий для разных видов снега. Их дети играют в снежных насыпях, но не в тех, которые могут осыпаться и завалить их. Когда их спрашивают, как они отличают одну насыпь от другой, они говорят, что это очевидно. А у меня дар к галактической навигации — мою эскадрилью послали за Раулем в том числе и поэтому.
— То есть ты хочешь сказать, что я просто должна тебе доверять?
— Именно. Доверяй мне. Я доверяю своему инстинкту, — сказал Джим. — Вспомни, кстати, на корабле Рауля все приборы вышли из строя задолго до того, как он отправился к Земле. Но шел он в правильном направлении. Как, по-твоему, ему это удалось?
Мэри долго молчала.
— Не знаю, — сказала она наконец, — но...
