На балконе послышались легкие шаги, и Эван повернулся в сторону открытой двойной двери. Он погасил окурок сигары и оторвался от стены. Это была она!
– Родриго послал меня извиниться, – сказала она. Говорить низким голосом ей стоило чрезвычайных усилий. – Что я и делаю, сеньор. Простите. Меня не касается, как вы обращаетесь со своей собственностью. Ваше поведение ничем не отличается от поведения других истинных католиков.
«Так вот что беспокоило Новую Испанию», – с горечью подумал Эван, хотя улавливал иронию в словах подростка. До сих пор он не встречал ни одного человека, которого бы волновала жестокость, если она осуществлялась от имени короля Филиппа или католической церкви.
– Вы задаете правильные вопросы – это тоже хорошо, – сказал Эван.
Девушка подошла к краю веранды и устремила взор на маленький внутренний дворик внизу. Решетка ограды была густо увита тяжелыми жасминовыми лианами. Луна освещала тонкие черты лица. Женские черты. Теперь он не сомневался в том, что перед ним – женщина.
– Тогда хорошо ли будет поинтересоваться, что англичанин разнюхивает в Номбре-де-Диосе? – слегка повернув голову, непринужденно бросила она.
Эван перестал дышать. Он мог поклясться, что его сердце остановилось. Девушка все знает.
Волчье логово становится опасным.
Борясь со страхом, Эван выдавил короткий смешок:
– Это еще что за чепуха?
Энни повернулась к нему лицом. Взгляд ее оставался чистым, в глазах бегали искорки.
– Вы оговорились, – сказала она по-английски. – Вы сказали Вента-Кросс, вместо Вента-Крус. И еще неправильно перекрестились.
Проклятие! Эван не ответил, делая вид, что плохо понимает ее идеальный английский.
– Не волнуйтесь, – сказала она. – Я не думаю, что Родриго или Валерия заметили это. Я единственный, кто этим деталям поведения попытался дать объяснение, обнаружив их.
Месяцы, проведенные у кимарунов, научили Кэроу двигаться с быстротой пантеры. Одним молниеносным движением он преодолел разделявшее их расстояние и, схватив ее за руку, прижал к железным перилам.
– Тебе не следовало говорить это, – прошептал он, не обращая внимания на испуганный крик. – Теперь мне ясно, что нужно вырвать один болтливый язык.
Девушка попыталась было крикнуть, позвать на помощь, но Эван закрыл ей рот рукой, ощутив ее мягкие губы и приятную на ощупь кожу. Как это ей удается скрывать свой пол? И какие аргументы нужны, чтобы она согласилась открыть свою тайну? Они начали бороться, и ее маленькая грудь уткнулась в грудь ему. Девушка испуганно посмотрела вниз, в зияющую чернотой темноту сада.
– Да. Я могу столкнуть тебя и сказать, что ты упал сам.
У Кэроу мелькнула мысль, смог ли бы он ради дела или ради спасения собственной жизни убить девушку, погубить юную жизнь? Смерть Касильды разожгла его ненависть к испанцам еще сильнее, но даже в такой ситуации он не в состоянии был бы убить женщину. Благодарение Господу, у него сейчас есть выбор.
– Был бы я таким, как вы, испанцы, – прошептал он, – я бы так и сделал. Но, к счастью для тебя, я действительно англичанин, а точнее – уэльсец. И мне претит убивать девушек.
Глаза Энни расширились от удивления. Эван Кэроу безрадостно улыбнулся:
– Вот видишь, я тоже тебя разоблачил. Полагаю, ты хочешь, чтобы я молчал об этом?
Рукой, которая раньше зажимала ей рот, он провел по ее груди.
– Думаю, что по этому вопросу у нас с тобой разногласий нет.
Энни оттолкнула его и замахнулась, чтобы ударить по лицу, но он вовремя перехватил ее руку.
– В обмен на мое молчание о вашем обмане, – ледяным тоном произнесла она.
– Назови мне свое имя.
Она колебалась всего секунду, потом посмотрела ему прямо в глаза:
– Анна Мария Блайт де Карваль. А ваше?
– Эван Кэроу, из Уэльса. Мы достигли соглашения?
– Да.
Эван отпустил девушку, но, к своему несчастью, недооценил ее: двигалась она стремительно. Проворным движением Энни выхватила короткий острый кинжал и уколола Эвана в бедро, чуть повыше паха. Что это, предупреждение? Или она намеревалась ранить его?
Эван застыл на месте, раздираемый противоречивыми чувствами – гневом и восхищением.
– Тебе нельзя отказать в смелости, – сказал он.
– Да, сэр, – тихо ответила она. – Кажется, теперь мы хорошо знаем друг друга.
ГЛАВА 8
Плимут, Англия, 24 мая 1572 года.
В капитанской каюте «Паско» за столом сидели четверо мужчин. Фрэнсис Дрейк поднял кубок и произнес тост:
– Пусть наше третье путешествие в Новую Испанию принесет нам несметные сокровища.
Джон Дрейк, брат Фрэнсиса, со стуком опустил на стол серебряный кубок – трофей, полученный им в предыдущем предприятии.
– Правильно! Правильно!
Эван и другой офицер присоединились к их энтузиазму и осушили бокалы.
Легкий ветер наполнял паруса «Паско» и «Лебедя» – двух кораблей-близнецов, неумолимо толкая их прочь от Плимута в бурные воды открытого моря. Семьдесят три человека находились на этих двух небольших парусных судах. Они намеревались захватить большой город и увезти его сокровища.
В отличие от других членов команды, Эван понимал, что захват сокровищ Номбре-де-Диоса – не главное задание в этой экспедиции.
«Найдите мне этого ребенка».
Приказ королевы, ясный, как звон корабельного колокола, до сих пор стоял у него в ушах.
«Найдите мне этого ребенка». Непостижимый, как чудо, ответ уже был в пределах досягаемости Эвана. Кэроу уже встречал наследницу Тюдоров – оплакивающей своего погибшего отца, работающей секретарем в казначействе, освобождающей рабыню. А в их последнюю встречу он сам угрожал принцессе убить ее.
Что бы он ни делал – спал, ел или пил, – в голове у него возникал один и тот же вопрос: должен ли он рассказать обо всем Фрэнсису?
Джон Дрейк хлопнул Эвана по плечу. Медленно, нехотя расставаясь с мыслями о наследнике, которого с таким упорством ищет королева, он вернулся к реальности.
– Опять ты где-то далеко, мой друг?
– Да так, вспомнил кое-что.
– Ты, мореплаватель, – со смешком вступил в разговор Фрэнсис. Но тут же став серьезным, спросил: – Ты снова ездил домой?
Эван утвердительно кивнул:
– На этот раз было гораздо приятнее. Моя доля из последней экспедиции позволила заплатить ренту за шесть лет.
Он снова закрыл глаза и ясно представил себе выражение радостного удивления на лицах отца и соседей, фермеров и рыбаков.
