Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– В городах-государствах сто тридцать три больших и малых мануфактур фоса. Они дают нам свет, тепло, очистители воды, коммуникаторы. Но мы забываем о том, что за каждой ниткой энергии – человек у ткацкого станка. «Таланты» работают ночь за ночью до тех пор, пока не ломаются их тела и рассудки. Затем кто-нибудь приставляет им пистолет к затылку и высылает семье то, что здесь считается компенсацией за потерю любимого человека. Я помогала Малдону, потому что хотела помочь «талантам». Я хотела удостовериться в том, что их жертва не напрасна.
– То, что делают с «талантами», не нравится никому, – согласился я. – Но разве есть выбор?
Эзабет покачала головой.
– У меня была подруга в университете. Ее звали Тесса. Простолюдинка, но поразительно умная и талантливая. Она выиграла стипендию на обучение. И потом у нее случилась вспышка. Выплеск магии прямо в аудитории. Чепуха. Тесса всего лишь подпалила себе бровь. А на следующий день за ней пришли и, как того требовал закон, увезли ее на мануфактуру.
Эзабет охватила себя руками, поежилась.
– Тесса продержалась всего четыре года. Хоронить было почти нечего. Она превратилась в иссохший скелет. Она не узнавала родителей. Свет забрал у нее даже их.
У меня не очень с умением утешать и сочувствовать. Я просто кивнул.
– Я не настолько наивна, чтобы не понимать значение работы «талантов», – сказала Эзабет. – Многие отдали свои жизни за то, чтобы стояла граница. Но нельзя разбрасываться жизнями для того, чтобы набить карманы богатеев!
Поддерживаемый пятнисто-угреватым учеником, явился Отто Линдрик. Он не выказал особой радости, обнаружив меня в своем доме. Я его за то не виню.
Эзабет объяснила, как они познакомились с Линдриком. Он перевелся в город из провинциальной мануфактуры после смерти прежнего бухгалтера Ордена. Обстоятельства гибели были подозрительными. А когда Линдрика сделали ответственным за поставку катушек с провинциальных мануфактур к ядру Машины, он обнаружил расхождение в снабжении фосом. Линдрик открыл их Малдону, выдающемуся спиннеру, эксперту по фосу, известному своей нелюбовью к правящей верхушке. Отто доверял Малдону. Линдрик не представлял то, что откроет Малдон, и что открытие сделает с его рассудком.
– Вы не сказали княгине Эроно, где леди Танза, – с удивлением констатировал Линдрик.
– Это да. Я просто отправился домой и как следует поразмыслил. Деньги нужны, это да, но судьба и дела Эзабет нужнее и важнее. Я не привык бить в спину, в особенности спящих и беспомощных, – процедил я. – Если я подумаю, что вы работаете на врага, я приду к вам в открытую.
Эх, хорошо сказано и к месту. Хотя вранье, конечно. Я бил в спину беспомощных и спящих не раз и не два.
– Кто-то могущественный послал поджигателей в дом Малдона. – Продолжил я. – И потому я не могу доверять никому. Мы пойдем медленно и уверенно. Мы исключим возможности одну за другой, а не понесемся сломя голову навстречу пушкам.
– Орден отказался собраться для того, чтобы снова слушать Эзабет, – сообщил Линдрик.
– Маршал Венцер тоже отказался давать мне аудиенцию, – добавила Эзабет. – Даже кузина, хотя и уверяет, что разделяет мои опасения, не помогает ничем. Раз они отказываются слушать, я пойду напролом. Если мне не оставят другого выбора, я обнародую свои результаты.
– Я понимаю ваше нетерпение, – выдержав паузу, произнес я. – У вас и в самом деле может быть что-то сногсшибательное. А может, все и не так, и вы ошиблись с вычислениями. Не мне судить. Но если вы опубликуете, как думаете, что ваши слова сделают с людьми?
– Люди должны знать, – сурово отрезала Эзабет.
Да уж, гибкость, как у лома.
– Ни хрена люди не должны знать, – сообщил я ей. – Даже если это правда, хоть я и, мать его, надеюсь, что все это лажа. Нельзя такое говорить обычным людям. У них нет мозгов воспринять такое.
– Вы совсем не уважаете своих соотечественников? – холодно осведомился Линдрик.
Я уловил иронию и намек на то, что я вчера учинил с бухгалтером Ордена.
– Люди – овцы, – поведал ему я. – Они делают то, что им скажут. Они верят в то, во что хотят верить, или в то, что больше всего пугает их. Если им не нравится очевидное, они отвергают либо игнорируют его. Я не виню людей за это. Оно естественно. Я не могу сказать им, что они глупцы. Они не понимают, что они – овцы. Откуда ж им понять? Овцам не дано уразуметь, насколько пастух умнее их.
– Вы говорите как Безымянный, – произнесла Эзабет ледяным голосом.
– Хм, ну да. Мне довелось провести время с парочкой. С ними рано или поздно понимаешь: кем и чем бы они ни были, они – намного больше нас с вами. Неизмеримо больше. Мы думаем днями и месяцами, они – столетиями. Безымянные играют в очень долгие игры. Возможно, это из-за их бессмертия. А может, так уж они устроены.
– Вы настолько доверяете им? Вы в них уверены? – спросила Эзабет.
– Я уверен в них ровно настолько, насколько мне нужно.
Повисло тяжелое молчание.
– А может, настало время поверить в другое? – спросила она. – Безымянные подвели нас. Бросили в час нужды. Я не верю в явление Вороньей Лапы. Он мог увидеть беду с Машиной и отправиться искать новых союзников за океан. Может, и Леди Волн отправится вместе с ним, и оба примутся воевать, набрав новых пешек. Да, как вы и сказали, они думают веками, а не месяцами. Какая разница для Безымянных, выживем мы или умрем?
Леди Танза злится. И, что самое печальное, имеет повод. Как-то оно уж слишком похоже на правду, причем крайне неприятную.
– Тогда нам полный конец, – заметил я. – Но к чему раздувать панику и зарабатывать себе виселицу?
– К тому, что истина важна людям! Она – больше и важнее, чем я!
– В этом мире масса того, что больше вас, – сострил я.
Но Эзабет не рассмеялась. Линдрик тоже. А вот Ненн рассмеялась бы. Жаль, что ее здесь нет.
– Что нужно, чтобы убедить совет в вашей правоте? – спросил я.
Эзабет задумалась, потерла обрубки пальцев.
– …доступ к ядру Машины, – задумчиво выговорила она.
– Туда никто не может проникнуть. Даже Воронья Лапа, – заметил я.
– Откуда вам знать? – спросила Эзабет.
Я знал, потому что Воронья Лапа сам сказал мне несколько лет назад. Но об этом я не стал распространяться, лишь пожал плечами. Эзабет глянула на мою руку, склонила голову, словно прислушиваясь, затем сощурилась.
– А, так вы принадлежите ему!
Я попытался отодвинуться, но в мою руку вцепились восемь маленьких крепких пальцев. Их прикосновение сковало меня куда прочней, чем злобный ледяной взгляд леди Танза. Я позволил ей перевернуть мою руку, прочертить кончиками пальцев татуировку с вороном. Мне будто снова стало шестнадцать, и я увидел ту Эзабет, в легком летнем платье, всю из льняного кружева и ветра. Тогда она гладила мою руку, щекотала, а я с наслаждением терпел. Мы лежали в траве рука об руку и глядели в небо. Мы отчаянно хотели соприкоснуться, ощутить друг друга, а поблизости сидела и вышивала угрюмая дуэнья. Жестокая забава: свести детей, чтобы посмотреть, заинтересуются ли они друг другом, а потом не позволять им поддаться ни единому естественному желанию.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
