Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
Римская империя готов
В течение нескольких месяцев после смерти Теодориха имперская аура быстро и решительно улетучилась из его бывших владений. Распад объединенного королевства, состоявшего из Италии, Галлии и Испании, стал главной тому причиной, подкрепленной тем, что король вандалов Хильдерих успешно отверг власть остготов над собой, и отчасти – успешными действиями заявивших о своих правах бургундов. В лучшую пору своего правления, после 511 г., Теодорих действительно создал приличный образец единственной империи, что, по его утверждению в знаменитом письме к Анастасию, стало его целью. Территориальная протяженность владений, которыми он напрямую правил, была огромна, а его гегемония простиралась не только на Северную Африку и Бургундское королевство в долине Роны, но и на Центральную Европу (но в убывающей степени). Стоит подчеркнуть этот момент, потому что его часто не замечают. То, что франкам, как мы увидим чуть позже, было предназначено надолго оказаться на историческом звездном небосклоне, не умаляет тот факт, что при жизни Теодориха его успех затмил успех Хлодвига, и во втором десятилетии VI в. именно власть короля остготов была поистине императорской по своему характеру. Именно его дружбы, а не дружбы Хлодвига искали и главные галльские церковнослужители, вроде Цезария из Арля, и папский престол. Semper Augustus – это не раболепная гипербола, а соответствующий титул величайшего правителя того времени.
Были выявлены многие причины последующего краха его имперского проекта, среди них – влияние потенциального религиозного разделения между арианцами и католиками, и политическая причина, вызванная тем, что его с прохладцей приняли в Риме римляне с голубой кровью, всегда игравшие важную роль. Религиозное разделение превратилось в проблему лишь тогда, когда режим Юстина и Юстиниана начал преследование давних арианских общин в своих владениях, одновременно отказавшись признать выбор нового наследника после смерти Евтариха. После установления дружеских отношений в 510-х гг. и совместного пребывания в должности консула в 519 г. Теодорих совершенно правильно истолковал новую политику Константинополя в отношении религии как проявление на меренного дипломатического неуважения и обоснованно пригрозил ответными мерами. Однако этот вопрос перестал быть таким острым, когда объединенное готское королевство Теодориха не сумело пережить его кончину, и отношения между католиками и арианцами в Италии и на дипломатическом фронте между Равенной и Константинополем быстро вернулись к доброму сосуществованию былых времен. Например, период величайшего влияния Цезария из Арля наступил после смерти Теодориха, особенно на Оранском синоде в 529 г. – в годы правления Аталариха. Попадание в немилость Боэция, его отца и Симмаха аналогично не дает при ближайшем рассмотрении бесспорных доказательств давнего просчета в фундаменте власти Теодориха. Их смерть стала, без сомнения, частью большого кризиса, но это другая история, а не те небылицы, которые обычно плетут вокруг них: чаще о том, как многолетний фаворит деспотичного правителя выпал из строя бывших сторонников режима, не согласившись с ними по важному вопросу, а не о давнем сопротивлении ненавистному тирану.
Настоящая причина потери императорского статуса была гораздо прозаичней: неспособность избранного Теодорихом преемника держаться за огромную военную мощь, представленную объединенными армиями готов как старого Вестготского, так и нового остготского, построенного Теодорихом, королевств. Однако то, что это объединение не сумело пережить его смерть, на самом деле не так уж и удивительно. Просто в 511 г. он соединил две военные машины, но их не связывали ни долговременные узы и традиции сотрудничества, ни даже совместное ведение войн. Даже если бы Евтарих не умер прежде него, очень сомнительно, чтобы Римская империя готов Теодориха действительно могла бы повторить себя в следующем политическом поколении. И когда готы снова разделились, преемники Теодориха оказались не в состоянии соответствовать его уровню политического превосходства в бывшей Западной Римской империи. Потомки тех бойцов, которых он привел в Италию в 489 г., были все еще гораздо сильнее войск бургундов или вандалов и, вероятно, если судить по событиям первого десятилетия VI в., войска перестроенного вестготского королевства. Но как только его преемники полностью объединили новые завоевания Хлодвига к востоку и западу от Рейна, франки, безусловно, стали по меньшей мере такими же сильными. Разделение военных сил готов Италии и Испании в этом широком стратегическом контексте лишило преемников Теодориха возможности уверенно стоять на ногах на территории старой Западной Римской империи так, как это делал он.
Истоки неудачи Теодориха на имперских подмостках, таким образом, кроются в конечном счете в непрочности его власти над самыми недавними – вестготскими – пополнениями его военной мощи. Но в то же время стоит заострить внимание на уравновешивающей продолжительности центральной части политического проекта, которому была посвящена его жизнь, – на объединенной армии, пришедшей с ним в Италию в 489 г. Этот момент несколько затерялся в недавних акцентах, расставленных на всеобщей подвижности отличительных черт так называемой варварской группы в V и VI вв., так что стоит провести краткий обзор основных положений вопроса. Безусловно, последователями Теодориха был не древний «народ», объединенный древней культурной общностью, и до сих пор я не вижу предмета спора с учетом ревизионистских подходов к этой теме. Остготы Теодориха были совершенно новой формацией, образовавшейся из двух главных составных частей – паннонийских готов и фракийских готов-союзников, которые до своего объединения в 480-х гг. имели свои совершенно отдельные истории на протяжении по крайней мере нескольких поколений (да фактически на протяжении веков, так как их предки в IV в. вполне могли жить в разных королевствах готов, расположенных к северу от Черного моря). Однако это не приближает нас к выявлению происхождения армии. Сами паннонийские готы были созданы в 450-х гг. дядей Теодориха из разрозненных военных отрядов, входивших в империю гуннов Аттилы, в то время как фракийские готы тоже, возможно, представляли собой смесь изначально более малочисленных групп различного происхождения, даже если это выглядит так, будто переселение бывших гуннских подданных в 420-х гг. из Паннонии во Фракию и положило начало всему предприятию. И если две главные составные части вооруженных сил Теодориха имели путаное происхождение, то он также набрал множество других беженцев и бродяг, появившихся в результате крушения империи Аттилы, к моменту своего вступления в Италию. Руги из королевства, уничтоженного Одоакром, образовали самую большую такую группу, но гунны-биттигуры тоже появились в Италии, а помимо них и другие.
Имея такую разношерстную основу, Теодорих сумел объединить ее различные компоненты воедино в чрезвычайно эффективную военную машину. Средства, имевшиеся в его распоряжении, были в основном римскими по происхождению – какие-то позитивные, какие-то нерезультативные. С негативной стороны, двурушническая враждебность Зенона дала всем этим новобранцам одну отличную причину действовать вместе. Если бы они этого не делали, то произошло бы их взаимное уничтожение. Но империя дала и более положительную мотивацию, так как, воюя вместе, они имели гораздо больше шансов извлечь для себя долю налоговых поступлений Зенона в форме ежегодных субсидий. И именно эта позитивная сторона ситуации привела к успеху в Италии, где сила объединенной армии позволила Теодориху получить такой тотальный контроль над территорией, что он смог мобилизовать богатства Италии и в форме безвозмездной передачи земли и продолжающихся налоговых поступлений вознаградить своих верных сторонников. Сила их верности ему и абсолютная власть, которые он накрепко соединил, проявлялись в той степени, в какой эта армия позволяла Теодориху властвовать на Восточном Средиземноморье даже еще до присоединения к его владениям вестготов.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
