Харита почувствовала, как в ней вспыхивает и разгорается пламя, и это чудо было частью луны и звезд отражавшихся в глади озера, частью аромата трав и красоты аббатства.
Она ощущала прикосновение его рук, его губ!
Все ее тело трепетало от чувств, которые он пробуждал в ней, от восторга, слившего их воедино.
Упавшие звезды накрыли их волшебной пеленой, шорох травы музыкой отзывался в их сердцах, души открылись навстречу Творцу.
Потом в тишине раздался тихий, нежный вскрик, но это не был крик страха.
Позже, гораздо позже, когда за стенами аббатства звезды уже гасли в светлеющем небе, Харита, подняв лицо с плеча мужа, прошептала:
— Ты… все еще любишь меня?
— Неужели тебе действительно нужно задавать такой глупый вопрос, моя обожаемая жена?
Он повернул голову, нежно поцеловал ее в лоб и откинул длинные волосы, коснувшись нежной груди.
— Я тебя не напугал?
— Ты же знаешь… все было… просто чудесно… Я и не думала… что любовь может быть… такой восхитительной… и такой волнующей.
— Я очень хочу волновать тебя.
— Ты заставил меня почувствовать… словно я коснулась звезд и в то же время… была необузданна… как ветер.
— Именно этого я и хотел, моя бесценная любовь.
Она снова затрепетала от его ласки и прошептала:
— Я хочу… кое-что спросить.
— О чем же?
— Как ты думаешь… ты уже дал мне… ребенка?
Он улыбнулся, прежде чем ответить.
— Вполне возможно, и если ты этого хочешь, то так мы и сделаем.
Она придвинулась поближе и едва слышно произнесла:
— Папа… сказал, что когда я подарю тебе… наследника… ты оставишь меня и снова уедешь за границу… к тем прекрасным женщинам… которых любил прежде.
Она почувствовала, как напряглось тело мужа, однако он спокойно произнес:
— Я вряд ли поеду за границу, здесь слишком много дел. Но если я и поеду, то вместе с тобой.
— Это правда? — радостно вскрикнула Харита.
— Неужели ты думаешь, что я оставлю самое дорогое, самое прекрасное из моих сокровищ?
Он услышал ее облегченный вздох и продолжал:
— Что же касается других женщин, моя волшебница, то я просто не в состоянии видеть что-либо, кроме твоих больших выразительных глаз, нежных губ и совершенного тела, которые волнуют меня, как никогда прежде!
— И мне… не нужно бояться… потерять тебя?
— Всю свою жизнь я буду учить тебя не бояться и сумею тебя убедить, что ты никогда не потеряешь меня. Ты ведь уже знаешь, что мы не можем жить друг без друга.
Харита снова вздохнула, но теперь это уже был вздох счастья.
— Я боялась… — снова заговорила она, — что папа… сказал правду.
— Что он еще сказал?
— Когда ты уедешь… он хотел, чтобы я стала… хозяйкой в Вернем-Хаусе… и устроила Салон… для важных и выдающихся людей.
Он почувствовал, как задрожала Харита.
— Я бы этого не выдержала! Просто не выдержала! Я бы… боялась… а папа… командовал мной… как всю жизнь.
— И как он никогда больше не будет делать, — спокойно заверил ее лорд Вернем. — Забудь об отце, Харита. Я поговорю с ним и добьюсь, чтобы его нелепые идеи не отравляли нашу семейную жизнь.
— Ты думаешь… он послушает?
— Наверняка послушает, — сурово произнес лорд Вернем. — Теперь ты принадлежишь мне. Ты моя, и в будущем я сам стану о тебе заботиться, так чтобы никто больше не смог побеспокоить или обидеть тебя. Обещаю!
— Мне жаль… что я испортила твой день рождения, — тихо сказала она. — Я так его ждала. А потом папа сказал… что ты оставишь меня… и я подумала, что ты никогда не любил меня… а просто старался быть добрым.
— Ну а теперь ты понимаешь, что я испытывал совсем другие чувства? — спросил он.
Она поцеловала его в плечо и продолжала:
— Я знаю… что теперь ожила… что ты вернул мне… красоты мира. Небо, солнце, звезды, луну — и животных, они тоже часть тебя.
— О дорогая! Именно таких чувств я и ждал от тебя. Так мы будем чувствовать всегда, и никто не сможет разрушить наше счастье.
Она понимала, что он говорит о ее отце, перед которым впервые не почувствовала страха. В объятиях мужа она чувствовала себя неприступной крепостью.
А он понимал, о чем думает она. Лорд Вернем взял жену за подбородок и повернул к себе.
— Расскажи мне! — потребовал он.
— Я… я подумала, что с тобой… я в безопасности… и я верю тебе, что никто не причинит мне боль… как когда-то отец.
— Ты моя, — заверил ее лорд Вернем, — вместе мы сделаем столько замечательных дел, сердце мое. Кроме всего прочего, мы увеличим нашу коллекцию зверей, пока наш зверинец не станет одним из лучших в Англии, и мы постараемся, чтобы наши питомцы были счастливы, а я напишу про них не одну, а дюжину книг!
— Как замечательно! Я хочу начать прямо сейчас! — воскликнула Харита.
— В данный момент я не позволю тебе думать о чем-нибудь, кроме меня, и к тому же, любовь моя, нам следует подумать и о своей семье. В доме достаточно места для целой оравы ребятишек.
— И ты не оставишь меня… когда получишь… наследника?
Вопрос был задан уже не так серьезно, как в первый раз, но где-то в глубине все еще таился страх.
— Я могу уехать по одной-единственной причине.
— И… какой же?
Он почувствовал, как под его руками напряглось ее тело.
— Если ты перестанешь любить меня.
— Я никогда не перестану… ты же знаешь, я никогда не перестану любить тебя… всем сердцем… всей душой…
Он коснулся ее губами и произнес:
— Ты что-то забыла.
— Что?
— Твое тело — твое прекрасное, волнующее тело, дорогая. Оно мне нужно тоже.
— Оно твое! Ты же знаешь… оно твое!
— Моя нежная, моя пугливая жена поневоле, как мне рассказать тебе о том, что ты для меня значишь?
— Только не поневоле. Я всегда… всегда буду охотно делать то, что ты хочешь.
Его губы заглушили ее последние слова, он целовал ее до тех пор, пока она уже не могла думать ни о чем, кроме него.
Харита снова почувствовала, как в ней разгорается пламя, еще более безудержное, чем прежде. Она все теснее прижималась к мужу, ощущая экстаз и восторг, которые он ощущал вместе с ней.
Совсем рядом она слышала биение его сердца, чувствовала требовательные, ищущие губы.
«Я люблю тебя», — хотелось ей повторять, она знала, что сжигающее их пламя и есть настоящая вечная любовь, которая никогда не умрет.
