Книга Самозванец - Теодор Мундт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
То же самое было и с бароном фон Витхан. Прожив добрых три четверти своей жизни в грехах и разврате, он к старости впал в чрезмерное благочестие. Невдалеке от его дома была церковь, славившаяся своим чудотворным образом и мощами святого Ксаверия, хранимыми в раке, устроенной на вершине небольшого холма, к которой вел ряд пологих ступенек. И вот старый грешник стал ежедневно подниматься по склону Ксавериева холма, бичуя себя на каждой ступеньке и шепча положенные молитвы.
Почувствовав приближение кончины, он упросил Эмилию, чтобы она после его смерти продолжала ежедневно эти паломничества, причем потребовал, чтобы она дала ему клятву в точности блюсти его обет.
Хотя Эмилия по многим причинам могла бы только проклинать память старика, а уж никак не молиться за него, она была настолько добра и кротка, что не пожелала огорчать умиравшего и дала требуемую клятву, хотя и с некоторой оговоркой: она обещала отправляться к раке святого Ксаверия каждый раз, когда ей это будет возможно.
Смерть мужа принесла Эмилии несколько неприятных неожиданностей. Из какого-то странного желания вечно и всегда вредить он завещал ее собственное имущество одному монастырю в Сирии, что повлекло за собой долгий процесс, обрушившийся на ни в чем не повинную вдову. Кроме того, он лишил ее возможности оправдаться в том, что было делом ее чести и женского достоинства.
Казалось, при таком положении вещей ни одна женщина не согласилась бы молиться за покойного, но Эмилия, наоборот, стала делать это с удвоенным жаром. Она ужаснулась лицемерной набожности мужа, набожности, так не вязавшейся с делами его последних минут, и со страхом думала, что этого Господь не простит ему, но тут же признала, что в таком случае требуются двойные молитвы, чтобы спасти его душу от ужасов адских мук.
И вот она каждый вечер в сопровождении камеристки совершала паломничества к мощам святого Ксаверия, где молилась пламенно и подолгу. Ведь у нее, затравленной и гонимой, только и оставалось утешения что молитва…
И она молилась не только за себя и за покойного; нет, ее скорбные уста зачастую шептали еще одно имя – Иосиф, и очень часто прямо от сердца вырывался возглас:
– Господи, помилуй и сохрани его величество!..
Однажды – это было на следующий день после скандала на вечере у графини Зонненберг – Эмилия, по обыкновению, направлялась к церкви и вдруг, несмотря на царивший мрак, увидела вдали своего бывшего жениха, барона Люцельштейна: его было легко узнать по своеобразной подпрыгивающей походке.
Эмилия отвернулась и прошла мимо него не глядя. Но тот решительно бросился перед ней прямо в снег на колени и стал молить о прощении. Когда же баронесса не обратила внимания и на это, продолжая спокойно идти далее, он вскочил, побежал вслед за нею и в пламенных словах стал говорить о своей любви и о том, что их брак был заветной мечтой престарелого дедушки Эмилии.
Витхан смерила его с ног до головы презрительным взглядом и негодующе сказала:
– Когда дедушка узнает из моего письма, что вы за человек, он только порадуется моему освобождению…
– Боже мой, боже мой, – вздохнул барон Люцельштейн, – конечно, я понимаю, что вчера проявил слишком мало энергии, но это произошло далеко не из-за недостатка уважения или любви к вам, а только из…
– Трусости!
– Нет, только из-за рассеянности. Я так был охвачен счастьем сидеть рядом с вами, что невольно пропустил мимо ушей все, что говорилось вокруг меня. Но теперь, когда я узнал, в чем дело, я схожу с ума от жажды расправиться с этим негодяем так, как он этого заслуживает. И если Кауниц не прикончит нахала, тогда я сделаю это.
– Оставьте меня в покое.
– О, испытайте меня сначала.
– Еще раз прошу вас оставить меня в покое. Наши пути разошлись.
– Эмилия!
– Раз и навсегда запрещаю вам обращаться ко мне в столь интимном тоне.
– Жестокая! Вы толкаете меня на самоубийство.
– Для этого вы слишком трусливы.
– Эмилия! Вспомни…
– Если вы не оставите меня сейчас же в покое, то я кликну слуг.
Поникнув головой, барон Люцельштейн скрылся в ночной мгле.
Эмилия облегченно перевела дух.
«Наконец-то, – подумала она. – Ведь я никогда не любила его и согласилась на брак с ним, только уступая желаниям любимого дедушки… Да и как могла бы любить его я, так близко подошедшая к прекрасной душе незабвенного Иосифа?.. Ах, Иосиф, Иосиф, ты отверг меня, и как пустынно стало моему сердцу в этом мире! Правда, прошлое умерло и никогда не воскреснет более в моей душе та нежная, чистая страсть, которую питала я к тебе, неблагодарный государь мой… особенно теперь, когда мне пришлось убедиться, что ты такой же, как и все… Но одно умерло, а другое не пришло ему на смену. Да и кому нужна я, затравленная, забрызганная грязью, гонимая… Так пусть же умрет весь мир для меня, и пусть я умру для мира! На этих днях черный клобук придавит все мои страсти, надежды, мечты, и черная строгая мантия облечет мое тело, еще не жившее, еще не изведавшее полноты желаний. Камни монастырских стен поставят между мною и миром непроницаемую преграду, и прощай тогда все, что влекло и манило меня. Да, так будет лучше: мне остается только монастырь…
Долго молилась она в этот вечер, дольше, чем всегда. Но молитва не могла на этот раз успокоить ее волнение: какое-то новое чувство, какая-то искорка света заставляла сожалеть о предпринимаемом шаге. Откуда сверкал этот свет? Эмилия сама боялась сознаться себе, что эту искорку заронил в ее сердце облик ее смелого заступника, благородного и мужественного барона Кауница.
Царила полная, беспросветная мгла, когда баронесса кончила молиться и направилась домой. Свет фонаря, который несла в руках сопровождавшая ее камеристка, не был в состоянии рассеять густой мрак пустынной тропинки, по которой они шли, и баронессу невольно охватывала легкая жуть. Но кругом не было видно ни души, и обе женщины спокойно дошли до мостика через ручей, где росла купа старых ветел. Вдруг камеристка остановилась тут и испуганно указала своей госпоже в сторону деревьев.
– Ну, что с тобой, Анхен? – недовольно спросила баронесса.
– Там… там… кто-то прячется… – еле могла выговорить перетрусившая девушка.
– Ну и что же? Ты боишься разбойников, может быть?
– Разве вы, госпожа, не слыхали, что несколько лет тому назад в этом самом месте ограбили и убили девушку?
– Слышала, но это было давно, и в нашей местности теперь не случалось убийств и грабежей. Полно тебе. Ну, кто польстится на нас? Мы одеты так скромно и просто…
– Уж вы простите, госпожа, но я не могу справиться с собой. Мне так жутко, так жутко…
– Ну, так давай сюда фонарь и иди сзади. Я пойду вперед.
Эмилия взяла из рук перепуганной камеристки фонарь и твердо пошла вперед. Но не успели они поравняться с ветлами, как из-за деревьев выскочили трое оборванцев; они направили на перепуганных женщин пистолеты и грозили убить их, если те не будут молчать. Желая испугать их еще более, негодяи принялись помахивать перед лицами женщин обнаженными клинками.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Самозванец - Теодор Мундт», после закрытия браузера.