Клэр, весьма тронутая признанием матери, встала с дивана, подошла к Айрин и поцеловала ее.
— Ты моя мама, и этим все сказано.
По прибытии в Науру Айрин оставила Барни и Клэр наедине, сославшись на то, что ей надо готовиться к отъезду.
— Я присоединюсь к вам через полчасика, и мы выпьем по чашке кофе, — сказала она, одарив Барни ослепительной улыбкой.
Когда они остались вдвоем, Клэр поняла, что не может говорить. У нее в голове постоянно возникали сцены их страстной ночи, и эти воспоминания сковывали язык.
— Что ты собираешься делать? — нарушил молчание Барни, взглянув на мечтательное выражение ее лица.
Клэр была сейчас особенно красива: никакой косметики, роскошные волосы стянуты в тугой пучок. Она была одета в облегающий голубой топ и белые шорты. У Барни даже возникла сумасшедшая мысль — подхватить Клэр на руки, затолкать в вертолет и увезти подальше от людей, туда, где белый песок, морской прибой и колышутся пальмы, туда, где их никто не побеспокоит, где ему не придется ежеминутно думать о всех и вся и принимать решения, туда, где можно просто закрыть дверь и всего себя отдать Клэр.
— Мама хочет, чтобы я поехала с ней в Париж, уладить наши дела, — сказала Клэр, наблюдая, как птицы садятся на ветви деревьев.
— Значит, она собирается вернуться сюда?
— Мама готова уехать из Европы, — ответила Клэр, обрадованная решением Айрин. — Она планирует купить просторную квартиру на берегу залива в Сиднее.
— Это стоит очень дорого, — заметил Барни.
— Клод был довольно щедр.
— А за это Айрин была добра к тебе и к Керри. И ты, разумеется, не имеешь к этому никакого отношения, — с легким сарказмом проговорил Барни.
— Я только дала ей несколько советов.
— Каких?
У Клэр в глазах появились слезы.
— Скажи, что ты любишь меня.
Барни взял ее руку и поцеловал.
— Мне не нравится, когда у тебя такое расстроенное лицо. Я теряюсь, когда вижу у тебя на глазах слезы. Мы не принадлежим самим себе, хотя Айрин тактично и оставила нас наедине.
— Я не могу забыть ту ночь, — призналась Клэр, и ее лицо озарила улыбка.
— Скажи, ты никогда не пожалеешь о том, что произошло между нами?
— Пожалею, — горько усмехнулась Клэр. — Я люблю тебя. Барни.
— И ты больше никого никогда не полюбишь? — весело спросил он, хотя глаза его напряженно следили за выражением лица Клэр.
— Какой ответ ты хочешь услышать?
— Никогда? — настойчиво повторил Барни. — Я спрашиваю, потому что никогда больше не отпущу тебя. Неужели ты не видишь, что я чувствую то же самое?
— Вижу, — прошептала Клэр.
Они помолчали немного.
— Возможно, это жестоко, но я считаю, что тебе стоит поехать с Айрин в Париж. Пусть все идет своим чередом. А когда ты закончишь там свои дела, возвращайся домой, — сказал Барни, словно это было его последнее решение.
Клэр была в шоке: этого она никак не ожидала.
— Получается, что ты все же отпускаешь меня.
— Нет. Я предоставляю тебе свободу выбора — это крайне важно для наших дальнейших отношений.
Клэр лишний раз убедилась в правоте поговорки: от любви до ненависти один шаг.
— Если я правильно поняла, то для тебя будет лучше, если я уеду? — сухо уточнила она.
— Нет, мне этого совсем не хочется, — прямо ответил Барни. — Но у тебя будет возможность подумать.
— О чем? Мне давно и так все ясно.
— И все же тебе лучше еще раз подумать о твоих чувствах ко мне. За эти дни было выплеснуто слишком много эмоций. Я лишь хочу, чтобы ты наконец спустилась на землю и трезво все взвесила.
— Ты не веришь, что я люблю тебя? В этом все дело? А ты вообще кому-нибудь веришь, Барни?
— Ты не понимаешь, о чем я говорю. Ты что-то знаешь, но этого недостаточно. Клэр, прошу, не усложняй нам обоим жизнь. Мы расстаемся ненадолго, и за это время ты сможешь разобраться со своими чувствами. Взгляни на себя, ты живешь сейчас только эмоциями.
— Естественно. Как я могу быть спокойной после того, что произошло между нами? — Ее гнев так же быстро исчез, как и появился. — Давай выпьем кофе! — предложила она преувеличенно бодрым тоном. — Уезжая в Кэстл Хилл, я испекла шоколадное печенье.
— Вот это я должен попробовать.
Клэр вскочила на ноги.
— Как приятно, когда к тебе приходят гости!
Барни ни разу не позвонил ей из Австралии. Он писал письма — длинные и подробные: ни слова о любви, но столько теплоты и участия, что у Клэр возникало ощущение, будто он где-то рядом. Барни описывал события, происходившие в Науре и в Кэстл Хилл, нередко давал заочные советы. В общем, выступал этаким заботливым старшим братом. И если бы Клэр не была уверена, то подумала бы, что незабываемая ночь в Кэстл Хилл явилась плодом ее буйной фантазии.
Иногда Клэр плакала по ночам от горького отчаяния — жизнь без Барни была невыносимой.
Айрин не спешила возвращаться в Австралию. Прощание с друзьями, продажа парижской квартиры, улаживание различных дел заняли гораздо больше времени, чем предполагалось. К тому же Клод перенес небольшой инфаркт. После разрыва с Айрин он переехал на свою роскошную средневековую виллу под Парижем. Как только они развелись, между ними сразу установились прекрасные отношения, и они довольно часто общались. Клод был на двадцать лет старше Айрин, но при всей любви к ней, ему трудно было угнаться за супругой, ведущей активный образ жизни, не говоря уже об удовлетворении ее сексуальных потребностей. Все это не способствовало упрочению брачных уз, но, обретя свободу, бывшие супруги стали лучшими друзьями. Ужав о болезни Клода, Айрин немедленно отправилась к нему.
— Ты уверена, что не хочешь поехать со мной, дорогая? — спросила она Клэр. — Ты очень нравишься Клоду, и он, возможно, упомянет тебя в своем завещании.
— Мне ничего не нужно от него, мама. Передай Клоду привет от меня и пожелание скорейшего выздоровления.
Я, наверное, никогда не узнаю свою мать до конца, подумала Клэр. Стоило ей расстаться с Клодом, и они стали неразлучны.
Настала суббота, но Айрин по-прежнему жила у Клода. Она, правда, звонила Клэр каждый день. К счастью, Клод чувствовал себя уже лучше. Он не хотел, чтобы Айрин уезжала в Австралию, но она пообещала несколько месяцев в году проводить с ним.
Оставшись предоставленной самой себе, Клэр тем не менее избегала встреч с друзьями. И в этом был виноват Барни. Сейчас ее ничто не радовало в жизни, кроме него. Клэр бы с удовольствием вернулась домой без матери. Всем своим существом она стремилась к черноволосому мужчине с серебристо-серыми глазами, от одного присутствия которого ее жизнь наполнялась светом и новым смыслом.
