Он весь засветился от ее похвалы.
Клэр вытащила из ведра угря.
— Не понимаю, как такое уродливое существо может быть вкусным? — спросила она.
— О, он восхитителен, если его начинить диким луком и поджарить, — засмеялась Лилиан.
— А около особняка растет дикий лук?
— Да. Бернард вам покажет.
Клэр отдала Лилиан одного угря и взамен получила пучок петрушки, а на обратном пути Бернард с Гартом набрали лука.
В очаге разожгли огонь, почистили рыбу, и Бернард попросил Клэр принести воды. Пока она отсутствовала, он вытащил реликвии. Бернар поочередно раскрывал кожаные сумочки и резные шкатулки, объясняя, что´ в каждой находится. Самую большую и ценную реликвию он оставил под конец.
— Пресвятая Дева. — Гарт аж присвистнул. — Это кое-чего стоит.
Бернард положил на стол ковчег — весь в золоте, серебре и драгоценных камнях.
— Говорят, что в нем кость от руки Святого Вавилы — сирийского епископа-мученика. Я выиграл реликвию и понятия не имею о ее цене.
Гарт с минуту внимательно рассматривал реликвию, потом спросил:
— И что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?
— Пока что спрячь. Если все пойдет на лад, тогда я вернусь и заберу их. А если случится худшее, и Сеттону удастся доставить меня в Дассет — отвези реликвии Саймону Блэкстону. Он знает, кому их выгоднее продать. Деньги привезешь мне. Они понадобятся на пошлины, пени… и всякое такое.
— Подожди. Ты ведь веришь в то, что шериф Дерли вызволит тебя из подземелья Сеттона. Это, конечно, в том случае, если Сеттон не успеет повесить тебя, как только ты появишься в Дассете.
— Сеттон любит помучить свои жертвы. Вначале он пустит в ход плеть. Вот почему ты должен побыстрее оповестить шерифа. Саймон тут же примчится ко мне на помощь. Он знает, что и я поступил бы так же.
Гарт развел руками.
— Как скажешь. Будем надеяться на судьбу и на то, что помощь шерифа не понадобится.
Бернард стал складывать реликвии, думая о том, что на судьбу особенно не понадеешься.
Угорь оказался превосходным: сочным и вкусным. Бернард обглодал все до последней колки. Такого вкусного угря он ни разу не пробовал. Но он ведь ни разу не ел, сидя напротив прелестной женщины, приготовившей эту еду.
— Соли не хватает. — Клэр наморщила лоб.
Приправы подавались только за столами богатой знати, например, у ее отца или у Маршаллов. — Бернард потерял вкус к соли, пока был в Египте.
— Все в меру. И так очень вкусно.
— Тебе понравилось?
Хочет получить комплимент?
— Восхитительно. Ты устроила настоящий пир. Угорь поджаристый, но не сухой, а лук и петрушка его сдобрили. Замечательно. Можно подавать на стол королю. Мне продолжать?
— Достаточно, Бернард. — Клэр смущенно засмеялась, но на самом деле была очень довольна его похвалой.
— Мне нравится угорь, — сказал он, и она снова залилась смехом.
— Значит, это твое любимое кушанье.
— Нет, я больше люблю окуня. А в Египте мы ели очень много козлятины. — Бернард засмеялся. — Но одного особенного козла Хью не позволил нам съесть. Он сказал, что спустит с нас за это шкуру.
— Хью Хейлуэлл? Ты его уже упоминал. И, конечно, Саймона Блэкстона. Вас ведь было шестеро вернувшихся?
— Да, только шесть, и нам здорово повезло.
Для многих наше возвращение стало потрясением. Николас рассказал мне, что его мать упала замертво, когда увидела его.
— Николас?
— Николас Хендри. Тебе он понравился. Он — покоритель женских сердец. Все женщины падают к его ногам.
— Значит, он негодяй, — заявила Клэр.
— Укрощенный негодяй, — улыбнулся Бернард. — Он женился на женщине, которая, прежде чем упасть к его ногам, дала ему пощечину. Но в бою нет надежнее человека, который стоял бы у тебя за спиной.
Клэр улыбнулась.
— Они все владеют мечом так же хорошо, как ты саблей?
— Почти, — с гордостью ответил он. — Но Хью — лучше. Хью ни с кем не сравнить.
— Тогда почему Хью попал в плен?
— К сожалению, Хью знает, что он очень ловок, и часто действует порывисто. Мы отправились на сражение, как обычно, вшестером. Вдруг Хью с криком развернул коня и на полном скаку врезался в сарацин, которые появились на нашем фланге. Пока мы пытались догнать его, сарацины сомкнули ряды вокруг нас. Когда битва закончилась, мы стали искать его среди раненых и узнали, что его взяли в плен и отвезли в тюрьму. И мы отправились его спасать.
У Клэр расширились глаза.
— Вы вызволили его из сарацинской тюрьмы?
Бернард кивнул, вспоминая все подробности.
— Гай — он наполовину араб, знает язык и обычаи сарацин — привел нас в город. Мы выкрали Хью и малышку Мод и…
— Малышку Мод?
— Эту маленькую девочку отдала Хью англичанка, которая умерла в тюрьме. Мы привезли ее с собой в Англию.
Бернарду льстило то внимание, с каким Клэр смотрела на него, словно он — искусный трубадур. Отец Клэр считал трубадуров ворами и бездельниками и очень редко впускал их в ворота Дассета. А Клэр, еще совсем крошкой, с восхищением внимала каждой песне и истории трубадуров.
— Теперь я понимаю, почему ты кинулся на помощь Николасу, когда он попросил, и почему ты так уверен, что Саймон поможет тебе. Тебе известно, где остальные рыцари?
— Про Саймона и Николаса ты знаешь. Джервас, кажется, отправился домой в Палгрейв — это на севере. Гай уехал в Лондон искать человека, который считается его отцом. А Хью собирался в поместье брата, чтобы передать ему Мод, поскольку сам хочет вновь участвовать в турнирах.
У Клэр выгнулись брови.
— Твой Хью точно был приглашен в Дассет на турнир в честь моей свадьбы. Как странно, что твой друг примет в нем участие. Ты очень интересно рассказываешь, Бернард. Я хотела бы еще послушать о твоих приключениях, но сначала должна выставить для просушки оставшихся угрей.
Клэр встала и засуетилась у очага. Он наблюдал, как она, напевая, снимала кожу с угрей.
Несмотря на то, что выросла в замке, Клэр жила не лучше простой крестьянки: поднимала ведра из колодца, готовила еду, спала на тонком соломенном тюфяке. Ни слуг, ни смены платьев. Но она не жаловалась — на ее лице всегда была мягкая улыбка. Сейчас ее милое лицо украшала розочка, сорванная у колодца и прикрепленная к волосам.
Она должна стать его женой. Эта коварная мысль преследовала Бернарда весь день, и он никак не мог ее отогнать. Ведь в этой мысли воплощалась его мечта о том, как они с Клэр заживут в каменном особняке, будут готовить еду и вести размеренные беседы. А ночью заниматься любовью.
