Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
Да и не бежать же ей, первой Рудлог, прочь? Нории пользовался ее силой и неумением отступать, превращая их в слабость. Но если уйдет сейчас – значит, признает, что она слабее.
Разве она может быть слабее?
– Хорошо, – сказала принцесса и улыбнулась. С превосходством. Повернулась к нему спиной, положила руки на холодную плитку, отсвечивающую голубоватым. И прикрыла глаза. Потому что все равно было страшно. От плеска воды, от движения мужского тела сзади.
– Ты такая горячая, – рокотал он ей на ухо, прижимаясь, обхватывая ее, – такая яркая, что затмеваешь собой луну. – Одна рука скользнула на живот. – Такая сильная девочка, неуступчивая, яростная. – Вторая легла чуть ниже, и Ани напряглась, не желая признавать то, что чувствует, разозлилась. – Не сердись, – голос приглушенный, тело прохладное, крепкое, и он ничуть не стесняется, вжимается в нее и застывает, – я не возьму больше, чем надо.
Низ живота под его большой рукой пульсировал непривычно и сладко, и она не могла не злиться и не желать, чтобы он позволил себе больше – тогда Ангелина могла бы полыхнуть и запретить ему прикасаться к себе.
Но дракон молчал, и не двигался, и дышал тихо, и щекотал ее плечи своими длинными волосами. Спиной принцесса чувствовала, как размеренно бьется его сердце, и пыталась сосредоточиться на этом ощущении, отвлечься и расслабиться. Если бы только в воде можно было сохранять полную неподвижность! Но бассейн колыхался, едва заметно, и их тела тоже двигались, почти неощутимо. Соприкасались друг с другом то плотнее, то легче, сдвигались вверх-вниз, совсем чуть-чуть, и дыхание мужчины становилось все тяжелее, и тело его реагировало, наливаясь силой там, где его бедра прижимались к ее спине. И Ани хотелось обернуться, ударить его, впиться ногтями в грудь, исцарапать до крови так, чтобы он корчился от боли, чтобы упал на колени и умолял о прощении. Ярость полыхала внутри, сжигая и доводя до исступления, и, не найдя выхода, превращалась в тянущее, болезненное возбуждение, от которого пересыхали губы и мышцы на ногах сжимались почти до судорог. Хотелось пошевелиться, повернуть голову и впиться зубами ему в плечо или схватить за волосы и поцеловать, забыв обо всем.
Нории отпустил ее так неожиданно, что принцесса пошатнулась, зашипела, обернулась – дракон медленно отплывал от нее, и линии ауры на его теле теперь светились ярко, пульсировали и мерцали.
Перевела дыхание. Выстояла. Снова победила.
– Ты прекрасна, – сказал он серьезно, зависнув в воде почти на середине бассейна. – Стойкая огненная принцесса.
– Я не поддамся, Нории, – ответила она ледяным тоном. Броня снова была на месте, и было спокойно и хорошо.
– Никогда? – спросил дракон и глухо, рокочуще засмеялся.
– Никогда, – подтвердила Ангелина, стараясь не улыбнуться.
– Хочешь уйти? Я отвернусь, – предложил красноволосый, отплывая еще дальше.
Разве первая Рудлог может сбежать?
– Нет, – ответила Ангелина, – я еще немного поплаваю.
И честно продержалась еще полчаса, а затем сообщила, что выходит, и, не глядя, действительно ли он отвернулся, ушла.
В спальне было прохладно и хорошо, и простыни были приятны к телу, и сон уже давно ступал за ней по пятам, обещая успокоение и отдых. Но принцесса засыпала долго, тяжело, и мысли в сковавшей тело полудреме то текли лениво, словно приглушенно, то вспыхивали яркими брызгами, заставляя ее сжимать кулаки и зло, глухо стонать от невозможности уснуть и не думать, отрешиться от эмоций и случившегося вдруг на тридцать первом году жизни чувственного откровения.
Кто бы мог подумать, что она способна реагировать так остро?
И почему, Великие Боги, она никогда не испытывала ничего подобного при общении с другими мужчинами? Образованными, достойными, родовитыми, привлекательными, которые ухаживали за ней, насколько позволяло ее положение, и допускали определенные вольности, и прижимались во время танцев, и признавались в любви? И были ведь при дворе и настоящие охотники, совсем не слащавые, знающие толк в соблазнении, которых не пугали ни ее холодность, ни неминуемое наказание королевы Ирины. Ни одного Ангелина не хотела, прикосновения оставляли ее равнодушной, поцелуи, которые она позволяла себе, когда начала выезжать и все было внове, не вызывали ничего, кроме недоумения. Со временем любопытство Ани к чувственной стороне жизни прошло, уступив место уверенности, что это не для нее.
Придворные дамы, ее фрейлины – молоденькие и не обязанные, в отличие от кронпринцессы Рудлог, хранить чистоту до брака, – обсуждали мужчин, свои похождения и ощущения, даже составляли список самых сексуальных красавчиков высшего света. Она не останавливала их разговоры, но и участие принимала лишь номинальное. Ей было недоступно понимание, что такое сексуальный мужчина. Сильный, хорошо сложенный, выносливый, остроумный – это Ангелина понимала и даже находила удовольствие в общении с несколькими представителями сильного пола, входящими в ее ближайший круг. Но ни один не волновал, не заставлял получать удовольствие от противостояния и желать того, чтобы мужчина покорился ей. Да обнимая сестер или гладя лошадь, она испытывала больше приятного чувства, чем от прикосновений к мужчине!
Оказывается, желание, болезненно сжимающее все внутри и обостряющее восприимчивость к прикосновениям, звукам и запахам, очень похоже по реакции тела на страх. И оно такое же неконтролируемое, как ярость.
Хотя разве она не достигла совершенства в самоконтроле?
В спальне было так тихо, что слышен был плеск воды в фонтане холла. И звук этот, как и терпкий запах цветущих белых звездочек, раздражал. Заставлял ворочаться, скидывать тонкое покрывало, подставляя обнаженное тело едва заметному дуновению ветерка, подтягивать колени к животу, пытаясь найти удобную позу, глядеть на голубоватые полосы лунного света, льнущие к мраморному полу, – что угодно, только бы измученный мозг угомонился и дал заснуть.
Ангелина смутно помнила отношения между матерью и отцом, первым мужем королевы. А когда тело принцессы начало меняться и первая Рудлог из девочки стала девушкой, мама уже была замужем в третий раз. Их общение со Святославом Федоровичем казалось теплым и спокойным. Но никаких страстей, описанных в классической литературе, никакой томности – ровные, почти родственные чувства. Он всегда был на втором плане, всегда был готов помочь и супруге, и ее детям.
Многие говорили, что Ани очень похожа по характеру на королеву Ирину, и уже потом первая принцесса приняла для себя то, что ее идеальный брак должен быть таким же – доверительным, тихим, удобным. Как и мужчина рядом.
И уж точно она не сможет быть вместе с мужем, которым не сможет управлять.
Ани опустила босые ноги на прохладный мрамор, встала, налила себе лимонада, подошла к окну и начала медленно пить, глядя на залитый лунным призрачным светом сад. Нагую грудь и руки холодил ветерок, словно лаская, соски сжались, и она машинально провела пальцами по ноющему навершию, раздраженно дернула плечами, переступила с ноги на ногу. И пошла в купальню – принять теплую ванну с лавандовым мылом.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
