— Расскажи нам о своей свадьбе, — попросила Эмили светловолосая Анна, державшая на руках грудного ребенка.
— Анна у нас романтик, если ты не знаешь, — пояснила Мария. — Она жена Фернандо и без ума влюблена в него.
Тереза улыбнулась.
— Мария наша старшая сестра, и у нее на все есть своя точка зрения. Но, как правило, она не ошибается.
Вошла горничная и объявила, что стол для кофе и десерта накрыт на террасе. Мария поднялась первой и пригласила всех присоединиться к ней. У Эмили вдруг на глаза навернулись слезы. Все члены семьи в сборе. Едят, пьют, смеются, разговаривают. И только Джеймс торчит в тропиках Африки и неизвестно чем занимается. Его, может, и в живых уж нет.
— Он очень осторожный, — услышала она глубокий мужской голос. — И выучка у него отличная.
Эмили взглянула на говорившего. Это был муж Терезы, Антонио.
— Супергерой, — пробормотала Эмили.
Антонио усмехнулся.
— Звучит напыщенно, но это так.
— Ничего напыщенного в этом нет. — Эмили ощутила прилив нежности и гордости. — Я в школе называла Джеймса в шутку Суперменом. А теперь знаю, что это правда. — Она помолчала. — Мне кажется, что я знаю его всю жизнь. Я до сих пор называю его Суперменом.
— Тогда вам должно быть известно, что за него не стоит беспокоиться.
— Мне просто очень хочется, чтобы сейчас он был с нами. Ведь скоро Рождество. — Эмили проглотила комок в горле.
— У нас в запасе есть еще один день, — осторожно произнес Антонио.
Эмили приготовилась ждать. Приготовилась быть мужественной и терпеливой. В ту ночь она легла спать в комнате для гостей и проснулась утром, разбуженная радостными криками детей, обнаруживших под елкой подарки.
По-прежнему никаких новостей, думала Эмили, глядя, как дети потрошат коробки и свертки. Цветная бумага, фольга, ленточки валялись по всему дому. Главное, чтобы дети были счастливы, ведь волшебство Рождества именно в этом и состоит.
Только Симона, красивая смуглолицая девчушка с шоколадными, как у Джеймса, глазами, раскрыв коробку с новой куклой, поинтересовалась:
— Когда приедет дядя Джеймс?
Взрослые замолчали, и в комнате на минуту повисла гнетущая тишина.
— Очень скоро, Симона, — первой нарушила молчание Тереза. — Дядя Джеймс никогда не забывает нас на Рождество.
Она повернулась к Эмили и улыбнулась. Ее широкая улыбка напомнила Эмили Джеймса, и у нее защемило в груди.
Джеймс — тоже Энрикес.
Энрикес, повторила она про себя. Но это не принесло ей утешения. Как не принес покоя долгий-долгий день.
Близился вечер, за окном сгустились сумерки. Около десяти вечера детей отправили спать. Праздник для них завершился. К двенадцати часам взрослые собрались в гостиной. Они пили вино и мирно беседовали.
Некоторое время спустя Эмили отставила бокал с вином, которое даже не пригубила. В этом доме спать ложились поздно, но она страшно устала, физически и морально. Рождество наступило, а от Джеймса не было ни слуху ни духу.
Эмили чувствовала, что должна пойти лечь и поспать. Сон был для нее избавлением и лекарством. Но, оказавшись в коридоре, Эмили, вместо того чтобы подняться в спальню, вышла на террасу и тихо прикрыла за собой дверь.
Что ей делать, если Джеймс не вернется? Куда идти? Где жить?
Но думать об этом Эмили не хотелось. Джеймс обязательно вернется. Он обещал и сдержит свое обещание. Она хорошо его знала. И верила ему. Она могла на него положиться. Джеймс не давал обещаний, которые не мог выполнить.
Дверь открылась, к Эмили подошел Хорхе, брат Джеймса.
— Вы позволите нарушить ваше одиночество? — спросил он.
Эмили кивнула.
— Мы решили устроить для вас с Джеймсом, когда он вернется, свадебный прием. Вступление в нашу семью должно быть обставлено подобающим образом.
— Спасибо. — Эмили благодарно улыбнулась. — И спасибо, что сказали «когда», а не «если» Джеймс вернется.
— Я не сомневаюсь, что он скоро будет с нами.
— Нисколько? — уточнила Эмили, с трудом сдерживая нервную дрожь.
— Нисколько, — твердо ответил Хорхе.
Вдали за воротами вспыхнули, прорезав ночную тьму, фары автомобиля.
Хорхе направился к двери, обронив:
— Не торопитесь идти спать, Эмили. Возможно, Рождество для вас еще не закончилось.
Эмили, затаив дыхание, следила за приближением машины. Вдруг это Джеймс? Вдруг он вернулся? Может, и вправду еще ничто не потеряно и все образуется?
Машина притормозила у ворот и, развернувшись, уехала.
Эмили прикусила губу. Глупо надеяться на чудо. Глупо рассчитывать, что Джеймс свалится с неба.
Но уверенность Хорхе заставила Эмили призадуматься. Возможно, он знал нечто такое, что было неизвестно ей. Хлопнула дверца машины. Эмили насторожилась, и на нее пахнуло ветром надежды.
Она представила на минуту, что…
— Эмми, — громовым раскатом прозвучал в ночной тиши тихий шепот.
Она замерла, напряженно всматриваясь в темноту. Из тени вышел мужчина. Большой, высокий, внушительный. Эмили сразу его узнала и бросилась к воротам. Но непослушные руки не знали, как их отворить.
— Что ты здесь делаешь?! Как ты сюда попал?! — кричала она. — Как открыть эти проклятые ворота?!
— Ты какая-то сегодня нетерпеливая, — пошутил Джеймс и, нащупав замок, без труда его открыл.
Он толкнул створки ворот и широко расставил руки, чтобы принять Эмили в свои объятия.
— С Рождеством тебя, девочка.
14
Жизнь в доме забила ключом. Взрослые окружили Джеймса, дети, проснувшиеся от шума, прилипли к дяде и не хотели отпускать. При виде трогательной сцены Эмили в который раз прослезилась.
Этого ей не хватало всю жизнь. Семьи. Братьев. Сестер.
Любви.
— Так что там у вас случилось? — спросил Антонио нетерпеливо, пока Тереза накрывала на стол.
— Вам пришлось драться? — интересовался Хорхе.
— А что Омар Сани? — спросил Фернандо, опускаясь на стул по другую сторону стола, за которым сидел Джеймс. — Что с ним? Его взяли? Или ему снова удалось улизнуть?
У Эмили голова шла кругом. Мужчины шумели громче, чем дети, требуя от Джеймса подробностей.
Что произошло в Нигерии? Что стало с Пабло Санчесом? Сколько бойцов привел с собой Сани?
Семья расселась вокруг массивного обеденного стола и атаковала Джеймса вопросами. Он обнимал одной рукой Эмили, другой орудовал вилкой и рассказывал благодарным слушателям о схватке с преступниками.
