— А тебе не пришло в голову, по крайней мере, позвонить мне и сообщить, что ты дома и упиваешься жалостью к себе? — как эхо повторила Марлетта обвинение его невестки с недовольством в голосе.
— Извини, — проговорил он со вздохом.
— Ладно, извиняю. — Она повернулась на каблуках и направилась к двери. — Кстати, я увольняюсь.
— Да? — Джош смутно осознал, что теперь у него осталась только работа, а без Марлетты Лэнгтри можно было закрывать свою контору.
— Ты не сможешь этого сделать, — слабо возразил он.
Марлетта обернулась. Погрозила ему пальцем.
— Могу и сделаю, — ответила она, — если ты не прекратишь жалеть себя, Уокер. Уеду в Лос-Анджелес. Мой сын держит там магазин нижнего белья. Или я…
— Проклятие, она уехала! — Джош наклонился вперед и запустил пальцы в волосы. — Что мне делать?
— Поезжай за нею, глупый.
Джош знал, Марлетта хочет, чтобы он боролся. Но он не мог. Его парализовала боль потери.
— И что дальше, когда найду ее? — устало спросил он. — Если я смогу найти ее…
— Откуда я знаю? — резко ответила секретарша. — Не сиди здесь в тоске, а действуй.
— Но как? — Джош беспомощно развел руки. — Я сделал ей предложение. Она отказала мне.
— Почему?
— Потому что, полагаю, не хочет выходить за меня замуж.
— Ты ошибаешься, Уокер. Я видела, как она смотрела на тебя в тот вечер, когда вы ужинали с сенатором. Тогда она была влюблена в тебя. Видимо, ты совершил такое, из-за чего она изменила свое отношение к тебе.
Джош вдруг осознал, как чувствует себя загнанный в угол свидетель.
— Ничего я не делал, — ответил он, пожимая плечами. — Дэни просто сказала, что не может выйти за меня замуж, так как у нее своя жизнь.
— То есть?
— Не знаю! — закричал он с отчаянием и вскочил на ноги. — Послушай, избавившись от Грейвза, я пошел домой, объяснил, что он узнал ее местонахождение, и сказал, что нам надо пожениться. Таким образом, я смогу усыновить Майкла, а ей не надо будет беспокоиться, если Колдуэллы подадут в суд на опеку. Тогда она…
Джош остановился на полуслове. У Марлетты, по-видимому, случился какой-то приступ. Глаза у нее выкатились. Она открыла рот, по-видимому, задыхаясь. Однако это вывело его из летаргии безнадежности, в плену которой, лежа на диване, он находился последние четыре или пять дней. Джош подбежал к ней.
— Тебе плохо? — воскликнул он. — Вызвать врача?
Марлетта покачала головой, потом наклонилась вперед и прижала руку к сердцу, задыхаясь от смеха.
— Ты чего?! — изумился Джош. — Перестань!
— Т-ты, Уокер, блестящий адвокат, известный своим красноречием в суде, ты… — произнесла секретарша, когда наконец смогла взять себя в руки. — Ты потрудился сказать Дэни, что любишь и обожаешь ее?
— Мы же не говорили о любви! — ответил Джош, потом закрыл глаза, осознав свою глупость. Он стукнул рукой по лбу. — Идиот! Кретин!! Осел!!
Джош развел руки, взывая к глубокой мудрости своей секретарши.
— Думаешь, у меня есть шанс, если я упаду к ее ногам и скажу о своей любви?
— Это может послужить началом, — ответила с улыбкой Марлетта. — Конечно, слова придется вещественно подтвердить. Например, кольцом или…
Джош поискал вокруг и нашел бархатную коробочку. Показал ее секретарше. Там находился большой бриллиант прямоугольной формы, оправленный в золото.
— Вот такое кольцо ты имеешь в виду?
Марлетта тихо присвистнула.
— Но… как я найду ее? — спросил он, хмурясь. — Страна большая — Дэни может быть где угодно!
— Если она любит тебя, — заверила его Марлетта, — то ее не трудно будет найти.
Она вытащила из волос карандаш и достала из сумочки блокнот.
Теперь давай прикинем варианты.
Пока они совещались, Джош подумал, что, если Конгрессу действительно нужен сбалансированный бюджет и рабочая социальная программа, им стоит пригласить Марлетту Лэнгтри и дать ей поработать своим красным карандашом.
За несколько минут они наметили план действий. Марлетта составила список встреч, которые надо перенести, а Джош связался с сенатором Перродо и изучил карту. Придя к взаимному соглашению, они обдумали, стоит ли звонить Колдуэллам, и решили, что лучше позвонить Делберту Грейвзу. Потом Джош побежал наверх принять душ, побриться и переодеться.
Он схватил какую-то одежду, швырнул ее в сумку и поехал в аэропорт. Сел на первый же самолет, который доставил его в Хьюстон, где он взял напрокат машину и поехал по шоссе на север, прокладывая путь в зеленое, лесистое сердце Техаса.
Красивая страна, лениво думал Джош, пока машина отмеряла мили. Если Дэни захочет вернуться обратно в Люфкин, он тут же согласится. Имея факсы и электронную почту, он мог держать офис где угодно, а когда потребуется его личное присутствие, в Хьюстоне два аэропорта, а также и в Далласе. Несколько часов езды на машине не идут ни в какое сравнение с ее счастьем. И его. Что только Дэни ни пожелает, у нее это будет, только бы она хотела и его тоже.
Адрес, который дал ему Грейвз, привел его к растянувшемуся кирпичному фермерскому дому, выходящему на широкую, обрамленную деревьями улицу. Джош въехал на подъездную дорожку, выключил мотор и вышел. Подошел к входной двери и позвонил, борясь с надеждой и враждебностью.
Дверь открыл крепкий мужчина средних лет с сильной проседью в волосах, загорелой кожей и руками, натруженными физической работой.
— Чем могу помочь? — спросил он, выговаривая слова так похоже на Дэни, что Джоша охватило внезапное волнение.
Он подавил и произнес, тщательно выговаривая слова:
— Я ищу Пита Колдуэлла.
— Это я, — произнес мужчина и отпустил дверь. — Чем могу служить?
Джош колебался. Во время путешествия в самолете он обдумывал различные варианты этой встречи, в зависимости от ситуации, но сейчас он не знал, как себя поведет этот мужчина.
— Меня зовут Уокер. И я здесь по причине…
Джош остановился на полуслове, заслышав голос, доносящийся из задней части дома. Детский крик. И не просто детский, а до боли знакомый…
— Где он? — спросил Джош, врываясь в дом. — Где Майкл?
Пожилой мужчина указал на дверь в дальнем конце комнаты.
— В кухне. Как я понимаю, вы знакомы с моим внуком?
Холодно кивнув, Джош пошел в направлении, указанном Колдуэллом. В кухне были привычные предметы и обеденный столик с табуретками. На трех стенах до потолка висели полки, заполненные до отказа памятными тарелками и фарфоровыми пуделями. В центре комнаты стояла невысокая, полная женщина с карими глазами и темными волосами, и пыталась дать Майклу бутылочку. Бедный малыш, маленькое личико которого было залито слезами, выплюнул соску и отвернулся.
