Жан выпрямляется, оглядывается. На стенах несколько экологических плакатов, а главное — ужасные картины, без рам, просто на гвоздях повешенные на стену. Афиши коллективных выставок — стиль один и тот же. На одной из афиш — работа, висящая в комнате. Среди имен художников этой выставки некая Мари-Лин. Под всеми картинами, кроме одной, та же подпись.
Малышу Жюльену нравится творчество сестры.
Они повсюду. В гостиной — снова ее работы и афиши. На полу флаеры для выставок. Жан подбирает несколько штук, разглядывает. Все выставки происходят в одном и том же месте, в Монтрё. Сквот художников. Крысиная нора.
Не живет ли там сестра? Если найти сестру, найдется и Курвуазье? Если они так близки, она должна знать, где он прячется. Может быть.
На часах почти пять, нужно торопиться. Жан еще раз осматривает гостиную. Еще бы полчасика.
— Сюда идут… — В голосе сообщника Жана слышится напряжение.
А он не нашел ничего интересного.
— Тебе пора оттуда валить.
Жан переодевается, берет оба полиэтиленовых пакета.
— Три минуты!
Он осторожно открывает дверь, проверяет, не видит ли его кто-нибудь, аккуратно ставит добычу на лестничную площадку, закрывает за собой дверь и спускается.
— Они кучкуются у дома восемнадцать.
Внизу как раз начинается самое сложное: надо выходить. Чтобы войти, хватило отвлекающего маневра. Но повторить то же на выходе невозможно. Значит, надо изменить внешность. Африканское бубу, голубой шарф, свернутый как тюрбан, чтобы прикрыть лицо, — так его трудно будет опознать, запомнят только цвет кожи. Черный. Теперь выйти из парадной, вот так, как ни в чем не бывало, мало ли в округе черных. Есть вероятность, что коллеги не обратят на него внимания. Даже если сфотографируют, потом его трудно будет опознать. К тому же у него есть поддельные документы, вид на жительство — реликвия одной старой операции, на всякий случай.
Все же немного стремно.
Жан делает глубокий вдох и выходит на улицу. Проходя по двору замечает, что возле помойки от соседнего дома его отделяет невысокая стенка.
— Внимание. Снова шпики. Ты где?
Пригнувшись на заднем сиденье «кангу-экспресса» с поддельными номерами, Мишель в бинокль через лобовое стекло наблюдает за тем, как армада Криминалки окружает дом 18.
— Жан, где ты, черт побери!
«Сколько их набралось, этих ублюдков! От Жана ни звука. Да что он делает, этот мудак? Если его засекут… Лучше о таком не думать, иначе полный швах».
— Жан, да ответь же!
Мишелю нужно что-то предпринимать, как-то двигаться. А что бы предпринял на его месте Жан? Пошел бы посмотреть, что происходит? Но только не встречаться со своими, нет, только не это!
— Жан! — «Ему, наверное, пришлось отключиться, чтобы его не застукали».
На улице, чуть дальше, движение становится все активнее.
Скачок адреналина в крови. «Они его взяли, что ли? Здесь оставаться нельзя. Нужно предупредить шефа. Нет, прежде нужно отсюда свалить. А Жан, он ведь мой кореш… Черт, вот черт, дерьмо! Что делать? Всё на фиг». Мишель не знает, что делать, начинает перебираться на переднее сиденье и замирает.
Из дома 16 выходит Жан, одетый как гребаный туарег, только что сбежавший из пустыни. И тянет с собой два здоровенных полиэтиленовых мешка для мусора.
— Хорош, давай, валим быстрее! — цедит Мишель сквозь зубы. Охранник в форме отходит, уступая дорогу его корешу. — Во, пентюхи!
Как ни в чем ни бывало, черный верзила подходит к машине и усаживается рядом с шофером. Они плавно отъезжают.
Проходит час за часом, Сефрон скучает в своем шикарном укрытии. Тамара вызывает у нее ничем не оправданное отвращение, она ей не доверяет, впрочем, та платит Сеф той же монетой и при каждом удобном случае дает ей почувствовать, что совершенно непонятно, как такой продвинутый тип, как Эрван, может якшаться с такой провинциалкой.
И Сеф в конце концов тоже начинает об этом задумываться.
Они так быстро уезжали из города, что она не прихватила с собой ни книг, ни радио, только iPod, все загрузки которого она уже прокрутила трижды; мини-телевизор, взятый на вечер выборов, она вернула; на обеды, которые дает Тамара, она старается не ходить и на вечерние сборища гостей в салоне тоже. На этой неделе сюда съехалось просто блистательное общество, в центре которого великий художник, покинувший уединенное жилище на юге Франции, чтобы почтить собственным присутствием ретроспективу своих работ, которую устраивает Центр Жоржа Помпиду. Обосноваться на это время он решил в имении Тамары, что вызвало приток знаменитостей.
Но Сефрон приходится заглядывать в библиотеку, которая находится рядом с гостиной, там на небольшом столике в стороне у окна, выходящего на Сену, стоит единственный старенький компьютер, предоставленный в распоряжение гостей.
В этом своеобразном монастыре литературы и искусства Сеть — единственная оставшаяся у нее связь с реальным миром. Девушка пускается в плавание по ней по крайней мере два раза в день, когда надеется оказаться в библиотеке одна, — рано утром или вечером, когда все ужинают. Иногда она просто ищет в Сети что попало, чтобы убить время, иногда зависает на Facebook в надежде узнать что-нибудь о своих друзьях. Или получить весточку от любовника.
В понедельник ничего. Во вторник тоже, но Сеф на разных сайтах независимой информации узнает о том, что экотеррористы находятся в розыске из-за убийства Субиза, — это ее интригует и расстраивает. Она может сколько угодно говорить себе, что это о ней, Жюльене и Эрване, но все равно не может в это поверить. Это просто абсурд. Просто бред.
В среду утром, еще до семи часов, Сеф в полной тишине заходит в дом Тамары. Ни шороха, все еще спят, устав от нескончаемых ночных разговоров в гостиной. Она устраивается перед стареньким компьютером, который грузится больше минуты, а пока он включается, Сеф перемещает туда-сюда курсор по экрану. Потом соединяется с Интернетом через Explorer.
Она отправляется на Facebook и входит под ником Рудуду Лелапен. На ее стену заходили: Пласид Лешьен — это Жюльен, и Гедеон Леканар — это Эрван. Все имена взяты из комиксов об утке Гедеоне. Больше никто не заходит, Гупиль Леренар например, но она предпочитает об этом пока не думать.
Хай, мой Рудуду, что нового?
Значит, компьютерщик оставил ей ночью сообщение.
Сеф улыбается и кликает на профиль своего сообщника. Открывает там альбом с более чем сотней фотографий. В основном это топ-модели, собранные по разным сайтам. Пласид Лешьен — любитель красивых женщин и шикарных гаджетов для метросексуалов без комплексов. Идеальный способ скрыть что угодно, но Сеф уже давно подозревает, что эти обои просто отражают постыдные фантазмы самого Жюльена.
