Гарем, как и в целом Восток, немыслим без танца. Без умения хорошо танцевать одалиска почти не имела шансов понравиться своему господину. Да и где, как не в грациозном танце, девушка могла показать себя во всей красе?
«Одна часть гостей начала петь под аккомпанемент кудума (инструмента похожего на два маленькие тамбурина, поставленные рядом на пол и ударяемые двумя палочками) и тара или большого тамбурина, – вспоминала Мелек-Ханум. – Две гостьи принялись танцевать: они стали одна против другой на некоторое расстояние и сходились и расходились, двигаясь взад и вперед под такт музыки. Танец этот не допускает поднимания всей ноги, а только едва заметное движение нижней ее части. Стан перегибается из стороны в сторону, голова наклоняется то вправо, то влево, руками делаются грациозные жесты, и все позы и движения их во все время продолжения танца исполнены страстности и упоения. Под конец танцы сделались общими, в них приняли участие и старые и молодые: жены кади (судей), накиба (главного законоведа), имама (священника) и многих других важных личностей как военного, так и гражданского ведомств».
Танец живота
Вряд ли найдется другой танец, который бы производил на зрителей более сильное впечатление, чем этот. Увидеть этот танец можно и сейчас. На Востоке его исполняют на сцене, в барах и ресторанах, на палубах прогулочных кораблей и всюду, где бывают туристы. Танец живота – чувственный, и при этом удивительно грациозный покорил весь мир. Повсюду находятся желающие постигнуть его чарующие тайны и насладиться его пленительным великолепием.
Даже женщин завораживают великолепные извивающиеся фигуры, трепещущие бедра танцовщиц, одетых в вызывающие наряды. А мужчины мгновенно преображаются в султанов, щедро одаривая танцовщиц деньгами, против чего не ропщут и жены.
Восточные танцовщицы вошли в легенду.
Танец живота существует в разных вариантах: танец с тростью, с миниатюрными цимбалами, бубном, шарфом и др. Одним из редких вариантов считается «Танец семи покрывал», которые исполнительница сбрасывает с себя по мере приближения к кульминации. Вероятно, этот танец связан с описанным выше ритуалом открывания невесты в семи платьях.
Танцовщицы. Художник Пол-Луи Бохард
Откуда пришли эти танцы – все еще остается тайной. Это завораживающее яркое зрелище отражает многообразие культур, а вкупе с искусством индийских и африканских танцовщиц наталкивает на вполне определенные выводы. Во всяком случае, в танцах явственны отголоски древних ритуалов, символизирующих природную суть женщины, а страстный язык тела и жестов не требует перевода.
Однако вряд ли сегодня можно увидеть тот самый настоящий танец живота, которым наслаждались султаны в своих великолепных гаремах.
«Танец во всех его видах, распространенных на Востоке, в большом почете в гареме и служит здесь главным развлечением, – писал Д. Дорис. – Турецкие хороводы под цимбалы, тамбурины, ут (небольшой струнный инструмент) или под негромкое хоровое пение; черкесские, египетские, арабские танцы, из которых Султан предпочитает наименее бесстыдные (тем не менее, в прежние времена он очень ценил талант старой негритянки, низкорослой, толстой, губастой и безобразной, которой не было равных в исполнении танца живота)».
Пляски полуобнаженных женщин не укладывались в мусульманскую мораль, однако привычка к подобным развлечениям была неистребима и вызывала к жизни удивительные зрелища.
Карлики
Особой статьей гаремных увеселений были карлики. Их вольные, порой довольно скабрезные проделки забавляли весь двор, принадлежностью которого карлики и «числились». После определенных хирургических манипуляций, в целях обеспечения гаремного целомудрия, карлики допускались в серали наравне с евнухами. Эти несчастные создания были дорогой игрушкой и знали себе цену. Удачливые шуты-карлики наживали целые состояния и даже заводили себе рабов, когда их отставляли из гаремов. Однако успех при дворе давался карликам очень нелегко.
«Из числа сотни штук, проделываемых с несчастными карликами, одною из самых забавных считается – посадить карлика в груду рисового плова, – писал Осман-Бей. – Эта штука делается обыкновенно когда в серале какой-нибудь большой праздник…Берут большое обеденное блюдо, посреди которого помещают маленькую картонную нишу, в которой помещается карлик. После того все покрывается рисом и подается гостям, которые с ложками в руках ждут последнего блюда. Все по обыкновению спешат опустить свои ложки в эту груду плова; но не успеют они сделать один или два глотка, как в куче риса происходит странное движение, и из середины ее вылезает человек, весь запачканный смесью риса, масла и пота. Чтобы заставить карлика выпрыгнуть с большим эффектом, те, которые знают, в чем дело, иногда нарочно впускают в него иголку, укол которой заставляет его прыгать, как сумасшедшего…Другой род забавы, в которой участвуют карлики и шуты, – смешной танец вроде канкана, исполняемый иногда на ипподромах. Этот танец по-турецки называется джуржуна и состоит в ряде кривляний и гримас, исполняемых в такт с хором. Чтобы придать еще более пикантности этой смешной сцене, карликов одевают в шутовские костюмы с громадными тюрбанами в виде груш, тыкв и пр. Ничто не может быть смешнее этого танца».
Эти маленькие шуты были непременной частью свиты султана.
Кроме «штатных» карликов, в сераль стекались и профессиональные шуты, на искусство которых всегда был спрос. Самых остроумных и веселых показывали гарему. Как писал Ж. Нерваль, «все здесь устроено таким образом, чтобы жены могли участвовать во всех развлечениях гостей султана, не показываясь при этом. Повсюду в залах сделаны зарешеченные ложи, позволяющие дамам гарема незримо участвовать в политических или светских приемах».
