От нее веет таким холодом и неприязнью, что я моментально забываю обо всем, что намеревался сказать ей, поскольку сейчас она кажется мне абсолютно чужой и я ей противен.
– Прости меня. Я был так пьян и зол, что не отдавал себе отчета…
– Угу, я заметила, – презрительно фыркает она, разглядывая верхушки своих пушистых тапочек.
– Кэтрин, прекрати это, слышишь?
– Что прекратить? – раздраженно выпаливает она. – Хочешь, чтобы я упала к твоим ногам после того, как ты фактически меня изнасиловал?
Что? Нет.
– Все было не так, – говорю я, мысленно соглашаясь с ней.
Тупой урод!
– А как? – она готова расплакаться.
Я инстинктивно подаюсь вперед, но она выставляет перед собой ладонь, пресекая мою жалкую попытку.
– Стой, где стоишь!
– Хорошо, извини, – я вскидываю руки в жесте поражения и выискиваю правильные слова, но их нет. Их, черт подери, нет!
– Как ты вообще мог? Кто ты после всего этого?
– Человек, который любит тебя больше всего на свете, – вырывается у меня прежде, чем я понимаю всю нелепость своего признания.
– Это ты называешь любовью? – она яростно вытирает щеки и громко шмыгает носом. – Слежку, насилие?! Ты сделал мне больно!
Дерьмо, я влип.
– Я знаю, дорогая…
– Не называй меня так! – оскаливается она, источая ядерную враждебность. Разгневанная, обиженная и неприступная как скала, она беспощадно терзает мою дьявольскую душу и ранит меня в самое сердце, по-прежнему оставаясь для меня единственной и такой необходимой. Настолько, что я готов валяться у нее в ногах и вымаливать о прощении, лишь бы она согласилась вернуться.
Плевать на учителя, плевать на фотографии и даже на мою гребаную ревность. Я не смогу без нее…
Почувствовав себя слабаком, я стыдливо отвожу взгляд, прекрасно понимая, что на сей раз я полностью в ее власти.
– Просто вернись домой, Кэтрин. Я переселюсь в другую спальню, нам необязательно разговаривать, только вернись домой.
– Зачем? – в ее глазах мелькает злоба. – Чтобы ты мог опять контролировать свою игрушку? Боишься, что я пересплю с кем-нибудь и ты не успеешь меня отлупить?
Боже, что она несет? Я качаю головой.
– Не говори так, прошу тебя.
– А то что? Снова прижмешь меня к стенке и оттрахаешь как последнюю собаку?
ХВАТИТ!
– Кэтрин, замолчи…
– Уходи, Роберт.
– Я уйду с тобой.
– Нет, – отказывается она, – мне нужно побыть одной.
– Для чего? Зачем тебе это? – я все-таки выхожу из равновесия и, вспылив, повышаю тон. – Ты либо любишь меня, либо нет! В последнем случае ты уже никогда ко мне не вернешься! Но неделя или две ничего не спасут! Пожалуйста, не мучь меня, Кэтрин, – начхав на ее идиотские запреты, я быстро подскакиваю к ней и пытаюсь заключить в свои объятия.
– Не трогай меня! – она пихает меня в живот и непоколебимо скрещивает руки на груди.
Ну и фурия!
Ладно, твоя взяла. Я вздыхаю.
– Сколько тебе потребуется времени?
– Не знаю, – прикидывает она. – Неделя, две…
– Две?
– Может, три, – язвительно добавляет Кэтрин, играя на моих нервах. Маленькая стерва!
– Хорошо, будь по-твоему. Я подожду, – понуро соглашаюсь я, поскольку у меня нет выбора. – Но что бы ты в итоге ни решила, знай, что я очень тебя люблю. Да, вот такой странной, нездоровой, совершенно абсурдной любовью, которая порой выходит за рамки общепринятых моральных устоев. Но если ты все-таки выберешь уйти, я не стану тебя удерживать, Кэтрин. Ты должна сама для себя определить, хочешь ты продолжать быть со мной или нет. Нужен я тебе или нет. И что самое главное, любишь ты меня или нет.
Закончив свой душещипательный монолог, я сразу же покидаю квартиру и устало приваливаюсь к стене.
Меня словно вывернули наизнанку, выбросили как ненужный хлам. И я чертовски напуган. Напуган, потому что на один короткий миг мне вдруг почудилось, что она прогнала меня из своей жизни, вычеркнула без права на обратный билет. Сумею ли я вновь завоевать ее доверие? Простит ли она меня?
Надеюсь, что да.
Я уныло спускаюсь по лестнице.
Хочется наглотаться снотворного и проспать две недели подряд. А то и три. Срок, который она выставила мне в качестве наказания за содеянное.
Что ж, гуманно.
– Сэр, куда едем? – спрашивает водитель, взглянув в зеркало заднего вида.
– Домой, Пит. Домой.
Глава 11
Расстояние
– Кэт, ты в порядке? – спрашивает Селест, осторожно шагнув из кухни.
– Не знаю.
Я быстро захожу в спальню, которую она великодушно выделила для меня, и, забравшись в постель, отрешенно накрываюсь одеялом.
Черт, это оказалось больнее, чем я предполагала. Мысль о том, что я, возможно, никогда больше не обниму Роберта, сродни самоубийству.
– Я все слышала, Кэт. Похоже, он действительно раскаивается.
– Еще бы, – фыркаю я.
Она подходит к кровати, садится у изножья и смотрит на меня с состраданием.
– Ты серьезно собираешься расстаться с ним? Брось, ты ведь с ума по нему сходишь. Знаешь, я и сама чуть не померла, когда увидела его тут!
Я вымученно улыбаюсь. Эффект, который мистер Эддингтон производит на мою лучшую подругу, всегда чертовски забавлял меня.
– Можно я поживу у тебя недельку? – спрашиваю я.
– Конечно, без проблем.
– А как же Джо?
Она закатывает глаза.
– Этот подлец укатил на практику в Кливленд. Представляю, каково ему там среди катетеров и больничных уток, – смеется Селест, но у меня нет ни малейшего желания обсуждать ее парня и уж тем более шутить. Я полностью раздавлена и только что не вою от горя.
– Хочешь, я куплю тебе чего-нибудь вкусненького? – внезапно предлагает она. – Я как раз собиралась в магазин, в холодильнике мышь повесилась.
– Спасибо, но мне, наверное, лучше поспать. Я вымоталась…
– Бедная моя девочка, – произносит она с сожалением. – И твой принц оказался жабой.
Проводив ее невидящим взглядом, я наконец переворачиваюсь на спину и безжизненно гляжу в потолок.
Мой принц…
Справедливости ради должна сказать, что Роберт никогда не выдавал себя за положительного героя. Более того, он неоднократно предупреждал меня, что наши отношения не принесут мне счастья, однако я безрассудно шла напролом, не задумываясь о последствиях. Фактически я сама навязалась ему и в итоге сама же от него открестилась, предательница.
