Солнце еще припекало, но это была уже не та иссушающая июльская жара. Она закончилась еще на прошлой неделе. А теперь заканчивалось и само лето. И хотя внешне все было практически так же, как и вчера, но в небе, в воздухе, что-то неуловимо менялось. Менялась и жизнь полка.
– Товарищи командиры, – Шубин кивнул вскочившим при его появлении летчикам и плюхнулся на свой скрипучий до невозможности стул. Совещание можно было считать открытым. – С обеда начинаем тута работу. – Он обвел присутствующих колючим взглядом. – Серьезную работу. Первая задача: прикрывать боевые порядки частей четвертого кавкорпуса в районе Анастасиевка – Малая Екатериновка. Работать будем шестерками.
– Разрешите, – влез в монолог Виктор, – может, есть возможность усилить патрули? Немцы в июле ходили большими группами. Шестеркой против толпы много не навоюешь.
– Посмотрим по обстановке, – отмахнулся Шубин. – Первая эскадрилья будет дежурная, работают вторая и третья. Всем тута ясно? Саблин, раз тута влез, то первым и пойдешь.
Вылет прошел спокойно. В районе переправ прикрываемого района темнели точки стрелковых ячеек, свежевырытые зигзаги траншей. Там, внизу, шел вялый бой. Никаких кавалеристов сверху видно не было, лишь в одной из балок Виктор обнаружил крупный табун лошадей, в другой небрежно замаскированную артиллерийскую батарею. Всадники обнаружились чуть южнее. Они небольшими группами двигались прямо по степи в направлении Левинской, туда же ползло несколько тягачей с пушками, пылили то ли брички, то ли фургоны. Немцы в воздухе не появились, зато, уже на обратном пути, повстречалась шестерка «лавочек» из второй эскадрильи. Смена прибыла с небольшим опозданием.
После душной кабины истребителя теплый августовский день казался наполненным прохладой. Новый самолет был всем хорош, но если убрать эту чертову жару, то он мог бы стать вообще идеальным. Виктор сделал себе заметку в памяти – как только начнется непогода, нужно будет обязательно заставить Палыча подшаманить машину. Вдруг чего и выйдет. Он направился в штаб, следовало доложиться, пусть там и так по итогам радиопереговоров все знали.
Сейчас в штабе царила идиллия. Начштаба, поминутно вытирая лысину большим клетчатым платком, что-то надиктовывал, Таня стучала печатной машинкой. У окна о чем-то тихонько спорили штурман и начальник разведки, связистки окопались в своем углу, оттуда доносился монотонный бубнеж и частые звуки телефонного зуммера. Шубин развалился на своем стуле и отчаянно дымил папироской. Марков был некурящим, с его появлением курение в штабе прекратилось, и комполка таким образом то ли подчеркивал свою власть, то ли специально третировал подчиненного.
Майор Марков, сменивший на должности начштаба Пруткова, оказался в принципе неплохим мужиком. Он был невысок, округл, отчаянно лыс (Шубину таковым только предстояло стать) и сверкал одинокой медалью «За оборону Сталинграда». Сразу по приходе он развил бурную деятельность, впрочем, особо ничего не изменилось. Прутков, хоть и был порядочной сволочью, но дело свое знал хорошо, и штаб работал исправно.
– Витя, – Шубин махнул какой-то бумажкой, – что это у тебя за фокусы? Летная смена на сегодня: Саблин, Остряков, Ларин, Литвинов, Кот и Рябченко. А новички где? Им летать тута не надо? Чтобы в следующий раз хоть одного, но взял.
– Подождут пока, – отказался Саблин. – Сами же говорили, что бои тяжелые.
– Осторожничаешь, – хмыкнул Шубин. – Щеглов вон двоих с собой потащил.
– Я бы на вашем месте это запретил. Опасно и неразумно.
– Ты не на моем тута месте, – скривился командир, – и за количество боеготовых пилотов спрашивают не с тебя. Через час у тебя вылет в этот же район, чтобы взял новичка.
– Одиннадцатый атакован большой группой «мессеров». – Одна из связисток щелкнула переключателем, и висевшая в комнате тарелка ретранслятора ожила, захрипела, передавая отзвуки идущего в нескольких десятках километров боя.
– Та твою ж мать, влипли тута, – Шубин резко вскочил, – срочно поднимайте первую. – И добавил уже Виктору: – Давай, поторопи там, чтобы твои через полчаса уже готовы были…
Возвращение второй эскадрильи выглядело отнюдь не триумфально. Тройка истребителей прошмыгнула над аэродромом и с ходу зашла на посадку. Три самолета остались где-то в степи…
Виктору тоже хотелось бежать к стоянке, куда сейчас сбежался, наверное, весь полк, но это было невозможно. Саблин и пять его летчиков сейчас сидели в кабинах и ждали команды на вылет. Та почему-то задерживалась. Он только успел увидеть, что среди севших отсутствовал истребитель Соломина, и сразу же в небо взлетела зеленая искра ракеты. Новости и подробности боя сразу же остались на потом. Правда, за ними еще нужно было вернуться.
У Анастасиевки шел бой. Деревня горела, поле боя то и дело покрывалось черными султанами разрывов, чадили подбитые танки – сверху не было видно, наши или немецкие. Зато у Латонова уже было тихо – бой сместился к северо-западу. Судя по всему, немцам удалось выбить наши войска из деревни. В небе пока никого не было.
Виктор повел группу в разворот, успел увидеть под крылом промелькнувший прямо посреди поля черный опаленный овал, какие-то обломки. Это мог быть только самолет, причем сбитый недавно – пятно овала все еще дымилось, и сразу глаза уловили какой-то далекий блеск в небе. Обычно так отблескивало солнце на стеклах ка-бины.
– Группа, внимание! – Саблин машинально повел самолет в набор высоты, доворачивая на север, под солнце. – Вижу противника. – Следующие за ним летчики «заплясали» в воздухе, прижались к машине ведомого теснее. Наверняка они сейчас нервничают, пытаются разглядеть то, что увидел он.
Показалась четверка «мессеров». Они прошли стороной и скрылись в направлении Таганрога. Виктор решил их не трогать – враги прошли очень уж далеко, да и сами немцы не горели желанием ввязываться в бой, а может, просто не заметили. Несколько минут было спокойно, потом с запада показалась густая россыпь точек. Их было так много и шли настолько плотно, что Саблин сбился со счета. Ожидался очень и очень неприятный бой.
– Ольха, Ольха, – зачастил он по радио, – вижу до полста самолетов противника. Подходят к Латонову. Ольха, Ольха…
Немцы шли колонной клиньев. Уже стали видны силуэты самолетов – характерный изгиб крыла, выступающие, закрытые обтекателями ноги шасси – пикировщики «Ю-87», много, штук пятьдесят. И над всей этой армадой гордо реяла шестерка «Мессершмиттов».
– Двадцать второй, прикрываешь. Остальные атакуем в лоб, спереди сверху. После атаки уходим на горку. Двадцать второй, смотри…
Расстроить строй немецкой армаде не вышло. Четверка «мессеров» встретила на встречных курсах, срывая атаку, еще двое вражеских истребителей схлестнулись с парой Ларина. Виктор разошелся с вражескими самолетами в каком-то десятке метров, бок о бок, и сразу же потянул вверх, набирая высоту. Тут же надавила перегрузка, прижимая к спинке сиденья, стрелка альтиметра быстро поползла по кругу. Повернув голову, он наблюдал, как на расстоянии пары километров лезет вверх четверка «мессеров». Раньше в таких ситуациях они всегда оказывались выше. А как будет теперь, на новенькой «лавочке»?
