– Сто восемьдесят. Это мое последнее предложение.
– Сто восемьдесят пять, но мышь не продам! – в сердцах выпалил капитан.
– Будь по-вашему, – вздохнул Морти, – но вместе с мышью.
– По рукам.
Партнеры ударили по рукам и договорились, что в одиннадцать вечера, когда сменяется стража у базара и все стражники собираются в казарме, пираты доставят товар, то бишь сусликов.
– До западных ворот доберетесь без осложнений, – инструктировал пиратов Морти. – А вот дальше вести целую колонну невольников было бы рискованно. Лучше всего будет доставить их сюда через подземный лабиринт.
– Не полезу я ни в какие подземные ходы, Морти, – хмуро заявил капитан.
Одноглазый язвительно расхохотался:
– Трусите, что ли?
– Надо быть круглым дураком, чтобы тебе на слово поверить. Доведу сусликов до западных ворот, а там делай с ними что хочешь.
– Идет, – с готовностью кивнул Морти.
– Только не вздумай соваться ко мне с предложением расплатиться позднее, – добавил капитан. – Примешь товар и тут же выложишь деньги на бочку. Все сто девяносто золотеньких.
– Сто восемьдесят пять, – с подобострастной ухмылкой уточнил Морти.
Леон Ливон с отвращением смерил его взглядом и коротко кивнул.
– Где встретимся?
– Возле западных ворот к крепостной стене прилепилась хижина, позади нее в стене пролом. Там я и буду ждать вас к одиннадцати.
Капитан кивнул и сделал своим спутникам знак уходить. По возвращении на корабль он распорядился подготовить пленников к ночному переходу. Время близилось к девяти вечера. Суслики страшно проголодались, но капитан равнодушно пожал плечами:
– Пускай их кормит Морти. Теперь это его забота.
– Нам хотя бы помыться, – попросил Премудрый, однако крысы в ответ лишь расхохотались.
– Еще чего? В том месте, куда вы попадете, чистоту не соблюдают.
Затем пленников выстроили парами и связали по двое. Когда партия была готова к отправке, капитан Ливон обратился к ним с суровым напутствием:
– Сейчас мы отправимся на прогулку. Строго соблюдать тишину, рта не раскрывать. Каждого, кто попытается заговорить, крикнуть или сбежать, пристрелю собственноручно! – Он вытащил здоровенный пистолет и помахал им перед испуганными пленниками.
Минуло половина одиннадцатого, когда колонна наконец тронулась в путь. Капитан возглавлял шествие, за ним ковыляли связанные суслики, а по обеим сторонам их стерегли вооруженные до зубов крысы. Замыкавший группу Бубновый Валет время от времени оборачивался назад, чтобы проверить, не увязался ли за ними какой-нибудь любопытный прохожий или, не ровен час, ночной дозор. Но порт казался вымершим, на коротком расстоянии от причала до западных ворот им не встретилось ни души.
Руми всю дорогу вертел головой, вытягивая шею, в надежде углядеть среди стоявших у причала кораблей милую сердцу «Розу ветров». Но при тусклом, желтоватом свете уличных фонарей вырисовывались лишь контуры судов, и среди целого леса устремленных кверху мачт невозможно было что-либо рассмотреть. Вынужденный оставить свои попытки Руми уныло брел бок о бок с Дини.
Не прошло и десяти минут, как они дошагали до западных ворот. Капитан провел свою группу прямиком к пролому в стене. Здесь уличных фонарей не было и царила кромешная тьма. От стены отделилась неясная тень и приблизилась к капитану. Леон Ливон поднял свой фонарь, колеблющийся свет которого выхватил из мрака одноглазую физиономию работорговца. Позади него вырисовалась еще четверка головорезов, подручных Морти.
– Ценю вашу пунктуальность, господин капитан! – приветствовал Морти пиратского вожака, но тот небрежным взмахом руки осадил его:
– Разговоры в сторону, Морти. Гони денежки, потом примешь товар.
– Если позволите, хотелось бы сперва проверить, что покупаешь.
Одноглазый Морти вытащил моргасик-коптилку и обошел весь строй, внимательно оглядывая каждого невольника. Возле Чичо он задержался, что-то прикидывая и соображая, затем вернулся к капитану.
– Товар-то завалящий. Оборванные, грязные, а один и вовсе больной.
– Чего придираешься? – возмутился капитан. – Небось не на бал их поведешь. Парни крепкие, на них пахать и пахать.
– На хвором не попашешь.
– К утру оклемается, будет как огурчик, – не сдавался Ливон. – Готов расплачиваться или гнать их прямиком к Гоге Косолапому?
– Заплатить-то я заплачу, только как бы не просчитаться, – пробормотал Морти.
Капитан дважды пересчитал золотые монеты, мешочек с которыми вручил ему Морти, затем с довольным видом кивнул:
– Полный порядок. Бывай здоров, Морти! Да ты не горюй, сделка получилась удачная, – развернулся и, окруженный плотным кольцом пиратов, вернулся на «Кальмар».
Пираты рассчитывали на следующее утро запастись всем необходимым, вечером на славу поразвлечься и на рассвете покинуть Пелеград. Их ожидал «Охотник за золотом», ждали очередные грабительские вылазки и богатая добыча.
А пленников тем временем взяли в оборот городские крысы-бандиты.
– Сейчас спустимся под землю, – объявил Одноглазый Морти. – Кричать, звать на помощь бесполезно, все равно никто не услышит, убежать и вовсе невозможно. А потому рекомендую вести себя тихо. Кто отстанет – погибнет, из этого лабиринта еще никому не удавалось выбраться живым. За мной, шагом марш!
Морти зашагал первым, его подручные грубыми пинками направляли пленников ко входу в подземелье. Вниз вела узкая лесенка. Воздух в лабиринте был спертый, затхлый холод пробирал до костей. Как только последний суслик спустился по ступенькам, замыкающий конвоир запер за ними дверь. Наступила непроглядная тьма, затем чиркнули спички, и в руках у каждого стражника оказалось по факелу. Переход через лабиринт длился не менее получаса. Руми старался примечать путь.
«Сперва вправо, потом влево, у тройной развилки прямо, затем опять влево…» – через какое-то время он сбился. Посмотрел на Дини, вдруг тому удалось запомнить дорогу, но по его растерянному взгляду понял, что и он не сумел бы отыскать путь обратно.
Зато Морти вел свой отряд уверенной поступью. Временами лица путников обдувало струей свежего воздуха, а иногда обоняние улавливало непривычные запахи. Только что, за поворотом сделался явственно ощутим запах аниса, а чуть погодя – аппетитнейший дух жареного мяса. Руми сделал вывод, что ходы лабиринта тянутся под базаром. Опасность задохнуться здесь не грозит, так как в потолке проделаны вентиляционные отверстия, через которые поступает свежий воздух и все эти многообразные уличные запахи.
«Чуть раньше мы миновали лавку пряностей, а затем – харчевню или же переносную жаровню», – подумал мышонок.
У Дини громко заурчало в животе.
«Он тоже почуял запах жареного мяса», – отметил про себя Руми, но обмолвиться словом не посмел: у шагавшего рядом охранника была свирепая морда.
